Факультет кругосветного путешествия | страница 26

Слушайте нашего Триггса со станции Weaf (Нью-Йорк, 491 метр) сегодня восемь пополудни».

От обилия скобок и информации у Волкова кружилась голова. Надо посоветоваться с Мишей: в Штаты ехать нельзя, да и отсюда надо скорее убираться.

В номере гостиницы Миши не было. На, столе лежала его единственная шляпа, но его самого не было. В коридоре, на широком патио, дворе обсаженном рядами деревьев, в крытой галерее — нигде не было,

Опять в номер, в столовую, в зал и еще раз в номер.

Нет. Нигде нет.

— Мишка! — задыхается Волков. — Это ты, кажется?

— Я. — соглашается Рубец. Он стоит перед Волковым в чрезмерно длинном пиджаке и дважды подвернутых брюках.

Спиной упирается в уличный фонарь, курит огромную сигару и улыбается.

— Мишка, скотина, что ты удрал, сын собачий? Почему маскарад? Что это значит?

— Это значит, что я больше не женщина — уверенно говорит Рубец: — Ванька ты понимаешь, я перестал быть женоненавистником. Мне их жалко. А твой костюм отдам, когда куплю брюки. В платье не полезу.

— Правильно — неожиданно соглашается Волков:- этого больше не требуется. — Слушай… — и он рассказывает ему о необычайных приключениях «сына Нью-Йоркского Солнца» мистера Триггса.

Миша наслаждается возможностью держать руки в карманах и говорить нормально низким голосом. Поэтому за будущее, он спокоен. Все обойдется.

Он счастлив сознанием своей вновь обретенной мужественности. Споткнувшись у ворот в патио, он крепко ругается, чтобы ^ лишний раз доказать, что он не женщина…

— Сеньор… — захлебывается рядом с ним, какой-то юноша. Он быстро говорит по-испански и Волков предлагает ему перейти на английский.

— Сеньор, ведь это был русский язык. Это непереводимое выражение часто попадается в ранних творениях Всеволода Иванова. О, как я был бы счастлив, если бы вы действительно знали русский язык. Кто вы такие?

Всеволод Иванов на Кубе! От этого можно ошалеть и Волков вдруг решает сказать всю правду этому странному читателю советской литературы.

— Сеньор, — склонившись сказал юноша, выслушав рассказ Волкова, — так великолепны могут быть только русские большевики. Я ваш друг и слуга. Мы на Кубе тоже хотим быть большевиками. Мы помним «товарищей Боливара», «Черных Орлов» и восстание Нарцисса Лопец. Я знаю, как вам нужно ехать дальше и я вам помогу!

Потом выравнялся и тихо добавил: — Мой брат погиб с генералом Запата в Мексике, в крестьянском восстании девятнадцатого года.

— Куда же нам ехать? — осторожно спросил Волков.