Факультет кругосветного путешествия | страница 15

Сквозь стаю двукрылых рыбачьих шлюпок с высокими острыми парусами пароход медленно подходил к пристани «Мессажери Маритим».

В прохладном холле отеля тянули соломинками воду, замешанную льдом, лимоном и пряным запахом. Стаканы были высокие и холодные, отель — вроде американских декораций к «Нищей из Стамбула».

— Ты уверен в итальянском пароходе из Кадикса? — лениво спрашивает Миша.

— Не беспокойся, единственная. Алжир-Оран — Кадикс — Нью-Йорк. Этот гениальный маршрут проработан мной совместно с марсельским агентом «Мессажери».

— Слишком гениальный, — недоверчиво Миша.

— Поезд в Оран завтра днем. Надо выйти осмотреться, с автомобиля ничего не видно.

Люди в белых шлемах с прищуренными от блеска глазами. Спокойные фигуры в черных, полосатых и белых бурнусах. Оливковые испанцы- с лотками жареного миндаля, большеносые, остроглазые турки и голубые солдаты с обветренными медными лицами. Глухой разноязычный гул.

— Лейтенант Васильев! — кричит густой русский голос с окутанной облаком пыли, гремящей и вонючей фуры.- Распорядитесь по вашему дивизиону…

— Дивизион ассенизаторов российского императорского флота, — дрожа от подавленного смеха, шепчет Волков: — врангелевцы.

Громко говорить по-русски нельзя.

— Пальма, настоящая финиковая и растет прямо на улице из земли, — говорит Миша. — Но даже настоящей пальмой нельзя долго восторгаться в этом пекле.

— Ванька, надо купить что-нибудь полегче, — возвращаясь к жизни говорит он, — где у тебя деньги?

— Миша!? — несмотря на жару, Волкову вдруг делается холодно, — Миша, разве ты не взял денег из шведской шкатулки? Я ж тебе говорил…

— Говорил? мне? — недоверчиво тянет Миша, — во сне говорил. Я ничего не забываю.

— Я на тебя рассчитывал… — тихо говорит Волков и Мишино лицо темнеет…

— Тогда у нас… — Волков роется в бумажнике, — десять долларов, триста с лишним франков и какая-то финская мелочь.

— Так, выходит, что виноват я? — Мишин голос неестественно протяжен. — Довольно! — вдруг вспыхивает он и, топнув, ломает французский каблук. — Еду домой! Прямым путем. Хоть пешком. Не хочу носиться в разные стороны с неорганизованным идиотом!

— Не надо громко по-русски,- у Волкова спокойный и усталый голос, — не кипятись, и без того жарко.

Миша теперь совсем не похож на изящную миссис Триггс. У него сжатые кулаки и раскаленные глаза.

— Конечно, я виноват, а не ты, — продолжает Волков.- Только ты пойми: прямым путем — значит по воде. Пешком нельзя, а наших денег не хватит даже до Марселя… Надо придумать. — Он сидит на скамье бледный и разбитый.