Мистер Читтервик вздохнул, припомнив тот страшный разговор и то беззаботное мужество, с которым женщина на другом конце телефонного провода встретила сообщение, бывшее, по сути дела, ее смертным приговором. Джудит Синклер — женщина бесчувственная, но безусловно храбрая.
— А что касается признательного письма, то я намекнул, что хорошо бы она таковое оставила в ответ на то незаконное послабление, которое я ей окажу, не сразу обо всем сообщив в полицию, и она немедленно согласилась. По-видимому, она не испытывала никаких враждебных чувств против кого бы то ни было, даже против Бенсона. Помнится, она сказала, что было ошибкой с ее стороны опереться на трухлявое дерево. Беда в том, однако, что пока не обопрешься — не знаешь, что оно трухлявое, добавила она. Миссис Синклер сразу же поехала домой, на Квин-Энни-Гейт, написала письмо, взяв на себя всю ответственность за убийство, и приняла яд, синильную кислоту…
— То, что осталось после отравления мисс Синклер, — торжественно-мрачно заметила леди Милборн. — Трагическая ирония судьбы… А потом вы отправились в Скотленд-Ярд. И что они там сказали?
— Сначала не так уж много, — и мистер Читтервик невольно улыбнулся, вспоминая, как шутливое недоверие Морсби при начале рассказа уступило место самому непритворному изумлению, когда мистер Читтервик предъявил доказательства, и сменилось в конце концов суровым официальным тоном, когда Греггс и Маус доставили Бенсона и тот засвидетельствовал, как оно все было.
— Но потом они все стали очень любезны, — добавил мистер Читтервик, вспомнив искреннюю похвалу со стороны Морсби и теплые слова, сказанные помощником начальника Скотленд-Ярда.
— И они сразу же Линна выпустили?
— Как только было покончено с формальностями. Э… с тех пор я его почти не видел. Как он?
Майор Синклер тогда очень сдержанно и корректно поблагодарил мистера Читтервика за усилия, которые он предпринял ради него, и в то же время дал понять, что он был бы гораздо благодарнее, если бы мистер Читтервик никогда не совал носа в его дела.
— Ну, со временем он все это переживет. Так бывает всегда, однако естественно, что он все еще страдает, ведь рана очень глубока. Он же, знаете ли, обожал Джуди, и если бы не письмо, в котором она во всем призналась, он бы ни за что, ни на минуту не поверил в ее вину. Тем не менее, — задумчиво прибавила леди Милборн, — у меня нет уверенности, что он все это время не подозревал истину.
— Но молчал ради своей жены, — задумчиво ответил мистер Читтервик. — Он, должно быть, благородный человек.
