«Надо будет потом со всеми поработать, сколько тут помещений арендуют, и парикмахерская, и магазин, и мастерская. Сколько же он имеет со всех?» — не сводя глаз с кабинета директора, думал Синегоров.
Но вот дверь открылась, и оттуда вышел Кошкин, на ходу чуть приметно кивнул головой. Матвеич, дав по радиостанции сигнал «Пошли!», стремительно ринулся в кабинет, следом за ним Засько, Сорокин и понятые. В дверях Синегоров чуть не столкнулся с высоким представительным мужчиной.
— Гражданин Зваричук?
— Да-а, а вы кто?
На ходу вынимая удостоверение, Синегоров представился и теснил мужчину к столу. Не давая опомниться, сказал;
— Вы сейчас получили деньги, где они?
Зваричук, недоуменно пожимая плечами, спросил:
— Вы что, думаете, что я получил взятку?
— А вы что думаете? — переспросил его Засько.
Зваричук выдвинул ящик стола, достал оттуда деньги:
— Вот деньги. Мне сегодня долг отдали.
Синегоров пригласил понятых поближе и осветил фонариком купюры. На каждой четко зеленым светом выделилось: «Взятка. УБОП». Сорокин все фиксировал на видеопленку.
— А теперь что скажете, Василий Федорович? — спросил Синегоров. — У нас ведь и соответствующее заявление имеется.
Зваричук вздохнул:
— Ну что делать? Отвечать буду, ведь знал, что продадут. Арестуете меня?
— А как вы думаете?
На этом операция «Харон» в основном завершилась.
Быстро, как всегда, проведя оперативку, Синегоров отпустил всех по рабочим местам. Переговариваясь вполголоса, оперативники вышли из кабинета начальника отдела. Спохватившись, Синегоров попросил остаться Столбовского. Тяжело вздохнув, тот опустился на стул и вопросительно посмотрел на начальника:
— Слушаю вас.
— Это я тебя слушаю, Александр, — парировал Синегоров.
— А что я? Работаю как все вроде бы.
— Вот именно, вроде бы. Когда дело будет?
— Да, понимаете, немного не срастается. Может, где-то в конце недели.
— Ты меня уже второй месяц завтраками кормишь. В отпуск не пойдешь, пока дело не сдашь. Понятно?
— Дмитрий Матвеевич, я же говорил, что не от меня теперь зависит.
— А от кого? От меня, что ли? Или от генерала? В чем сложность?
Столбовский обиженно посмотрел на Синегорова и промолчал.
— Так в чем сложность, объясни, — настаивал тот.
— Я все сделаю, не подведу.
— Посмотрим. Давай работай. В конце недели доложишь.
Столбовский встал и очень быстро вышел из кабинета. Оставшись один, Синегоров улыбнулся: «Хороший опер, но иногда надо подталкивать и настраивать».
А дело было очень и очень неясное, туманное какое-то. Впрочем, даже и не дело, а так, проверка информации. Одна болтушка на перекуре где-то в подъезде или в женском туалете сказала между прочим другой болтушке, что Инка из «Якоря» искала покупателя на промышленное золото в количестве чуть ли не пяти килограммов. Вскоре эта болтовня дошла до внимательных ушей, обладатель которых привык прислушиваться к любым, нелепым подчас, слухам, которые касались золота, наркотиков, оружия. Не откладывая дело в долгий ящик Столбовский быстро установил, что действительно в «Якоре» работает барменшей некая Инна. И эта самая Инна ведет свободно-разгульный образ жизни. Пьет-курит, это само собой разумеется. Но вот в последнее время стала проявлять интерес к ювелирным мастерским и часто в них околачивается. На этом Столбовский и забуксовал. То другие дела отвлекали, то еще что-нибудь. Да и не верилось, что эта пустоголовая смазливая вертихвостка продает золото килограммами.
