Мустафа маялся в заточении, скрипя зубами от злости: хотелось бы дать отпор расхозяйничавшимся в его городе бандитам. Валерий чувствовал себя не блестяще, рана оказалась достаточно серьезной. Сейчас он, видимо, неудачно повернулся, и утихомирившееся было кровотечение возобновилось сильней прежнего. Пятно на форменной рубашке расползалось все больше и больше, дойдя чуть ли не до живота.
— Что делать будем, Валер?
— А черт его знает! По идее, надо бы отсюда мотать. Чувствую, загибаюсь.
— Предлагаешь рискнуть?
— Я бы снял рубашку и пошел один.
— Куда?!
— В больницу. А ты, Мустафа, пережди. Не вечно же эта хренотень будет продолжаться. Думаю, к утреннему намазу кончится. Но здесь я к тому времени изойду кровью.
По едва уловимым признакам друзья поняли, что достигший своего пика бой пошел на спад. Выстрелы раздавались реже и, казалось, теряли свою уверенность. Наверное, боевикам теперь не до них. Мустафа знал короткую дорогу до горбольницы. Не то чтобы совсем огородами, но и не по улице — переулками, дворами. Он спросил Валерия:
— Ты сможешь идти?
— До больницы доковыляю. Только не очень быстро.
— Тогда пошли.
— Возьми мой пистолет, — попросил Валерий. — Какой сейчас из меня стрелок.
— Ты что, это же твое табельное оружие. А вдруг потеряю. Тебя непременно уволят.
— Ну уж непременно. Скажу, потерял при выполнении оперативного задания.
Мустафа засунул пистолет в задний карман джинсов.
Миновав недостроенный дом, они юркнули в узкий проулок, благодаря судьбу за непроглядную темноту, в которую погрузилось все вокруг. Теперь и Мустафа при всем желании не мог идти быстро — несколько раз натыкался на деревья, предупреждая о препятствиях Валерия. Тот ковылял, по-прежнему прижимая правой рукой к шее два носовых платка. Один раз чертыхнулся.
— Что такое? — испуганно спросил Мустафа.
— Жене пирожные купил. В холодильнике остались.
— Нашел о чем жалеть. Выздоровеешь — я вам корзину пирожных куплю.
Худо-бедно до больницы добрались минут за пятнадцать. Здесь с облегчением вздохнули — все свои. Персонал на ногах, сюда уже привели несколько раненых. Осмотрев Валерия, врачиха сказала, что ничего страшного у него нет. Медсестра, которая, кстати, оказалась Валеркиной одноклассницей, сделала ему укол, рану промыла, смазала и заклеила большим квадратным пластырем. Мустафа проводил его до палаты и, убедившись, что теперь у друга имеется кровать, ушел.
Только выйдя из больницы, он вспомнил, что Валеркин пистолет остался у него. Возвращаться не хотелось. Решил — ну и пусть. Если столкнется с боевиками, будет чем защищаться. Если задержат наши, легко объяснить, откуда у него чужое оружие.
