— Постараюсь вернуться побыстрей, — сказал Александр Борисович, выходя из машины.
Тавасиев тоже вышел.
— Особенно не спешите, подожду. Я, кстати, знакомую увидел. — Он кивнул в сторону, откуда они приехали. — Парикмахерша, у которой я стригусь. Пойду поболтаю.
— Желательно не про Аштрекова.
— Будьте спокойны.
Неказистый деревянный домик под шиферной крышей, маленький участок с яблонями, сливами и абрикосами. Железная ограда с облупившейся зеленой краской — нижняя часть сплошная, поверху натянута металлическая сетка. Через нее с улицы Александр Борисович увидел молодого здоровяка в адидасовских шароварах, в футболке и в молельной шапочке. Тот натирал морковку в эмалированный тазик.
— Скажите, пожалуйста, Мустафа Григорьевич здесь живет?
— Здесь. А что?
— Это вы?
— Я.
— Можно к вам на минуточку?
— Почему нельзя, дорогой? Разве мы в ссоре?
Пройдя на участок с несколькими грядками и обогнув домик с тыльной стороны, Турецкий уселся на обитую выцветшим линолеумом скамейку под навесом — сооружением немыслимой конструкции из дерева и ржавых листов железа. По всему было видно, что хозяйственная деятельность не занимает в жизни Аштрекова первое место.
— Мустафа Григорьевич, я прибыл в республиканскую прокуратуру, так сказать, с миссией помощи. Сами понимаете, после столь бурных событий своих людей не хватает.
— Вы из Ставрополя, что ли?
— Из Москвы.
— Быстро же вы прибыли, — хмыкнул Аштреков.
— Вообще-то я приехал по другим делам. Но раз уж случилась такая беда — нужно помочь.
— А что случилось?
— Разве вы не знаете, что произошло сегодня ночью?
— Откуда мне знать?! У нас вокруг ничего не происходило. Здесь все тихо-мирно. Говорят, в центре была какая-то заварушка. Но точно не знаю.
— Стрельбу-то слышали?
— Какую стрельбу? Почему слышал? Я как вечером лег спать, так утром проснулся. Никакой стрельбы не слышал. Когда я сплю, у меня над ухом из пушки палить можно — не услышу.
— Кто же вам про заварушку рассказал?
— Разные люди. Я утром в мечеть ходил, там слышал. Но подробностей никто не знает, — сказал он и с новой силой принялся натирать морковку, философски добавив: — Поживем — узнаем.
Пока они ведут позиционную борьбу, в которой Аштреков ничем не уступает следователю. Проверить утренний визит прихожанина в мечеть и содержание тамошних разговоров вряд ли возможно.
— От меня-то что хотели узнать?
Вот это уже похоже на нормальную реакцию. Сразу ведь должен был возмутиться.
— Мы всех сотрудников опрашиваем. Многие защищали здание прокуратуры. Многие не могли добраться, были на других объектах. Нужно составить общую картину происшедшего и найти виновных; Ведь редкая семья не пострадала.
