Позвонил. Заместитель председателя, услышав, кто звонит и по какому поводу, не то чтобы не обрадовался, а как-то начал юлить, в том смысле, что все ему известное он уже изложил довольно подробно господину Меркулову и, встретив с его стороны полное понимание, был уверен, что сказанного им вполне достаточно, да вот опять же и со временем сейчас весьма напряженно… Но Турецкий, привыкший иметь дела с «клиентами» подобного рода, решительно пресек все отговорки. У него на руках официальный документ, санкционирующий расследование, и как же это не подчиниться указанию генерального прокурора? Словом, время встречи хоть и не сразу, но утрясли.
Зачем Турецкий настойчиво добивался аудиенции? Тому было несколько причин.
Первая — он хотел лично пообщаться с «гусем», прощупать его словесно и мысленно на предмет выяснения его сущности. Что за человек и стоит ли вообще ломать из-за него копья? Может, аккуратно спустить на тормозах, чтобы и комар носа не подточил? Но продемонстрировав при этом бурную деятельность? Или вообще не тратить сил и нервов, а пустить расследование на самотек? Допросить там одного-другого и сесть сочинять обтекаемую объяснительную записку? В принципе реально. Но перед принятием такого решения следовало хотя бы убедиться в его необходимости.
Вторая причина заключалась в том, что, если расследование вести без всяких экивоков и снисхождений, перед ним, Александром Борисовичем, могли неожиданно возникнуть ненужные проблемы, на которые тратить драгоценное собственное время было бы безрассудно. Да и просто глупо.
Ну, например, чтобы найти обиженного, решившего отомстить своему обидчику таким образом, наверняка придется поднять все, без исключения, уголовные дела, которые когда-либо вел еще народный судья Степанцов. А их наберется, скорее всего, не одна сотня, и в каждое надо будет вникнуть, найти в нем главную интригу, из-за которой и могла сложиться в конце концов такая вот ситуация. И за сколько же лет поднимать дела? Что там сообщает послужной список Кирилла Валентиновича?
Возраст — пятьдесят восемь лет. Юридическое образование, все тот же МГУ. Понятно теперь, почему Костя его хоть и бранил, однако не послал подальше, а даже взял на себя словно бы некое моральное кураторство. Они ж почти ровесники, вполне могли быть даже однокашниками либо где-то пересекались в своем студенчестве или позже — по службе.
Так, основных мест службы немного. Как говорится, верен выбранной профессии.
