В дверь постучали.
— Войдите, — сказал Гусев, закрывая шкаф и спешно застегивая рубашку.
Дверь открылась и перед Гусевым предстала строгая дама средних лет. Доброжелательная улыбка, которую она попыталась нацепить на свое лицо, шла ей, как корове гранатомет. И была столь же уместна.
— Варвара Николаевна, — представилась строгая дама. — Комендант нашего общежития, пришла познакомиться с новым жильцом.
— Гусев.
— Я знаю, — сказала Варвара Николаевна, и гостеприимная улыбка наконец-то покинула ее лицо. — Вы — пациент клиники, пребывали на хранении тридцать пять лет.
— Тридцать семь, — поправил Гусев. — Но это не столь важно.
— Как вам комната? Есть какие-нибудь жалобы?
— Телевизор не работает, — сказал Гусев.
— Заменим, — пообещала Варвара Николаевна. — Холодильник нужен?
— Да, наверное.
— Поставим. Курите?
— Курю, — не стал отрицать Гусев.
— В комнате курить нельзя.
— Извините, я не знал. А где можно?
— На третьем этаже есть специальная комната с хорошей вытяжкой. Там и курите.
— Спасибо, теперь буду знать.
— Но вообще, я этой привычки не одобряю.
— Я, в целом, тоже, — сказал Гусев.
— Тем более, в вашем положении.
— Наверное, я еще не совсем привык к своему положению, — объяснил Гусев.
— Привыкайте, — сказала Варвара Николаевна.
— Ага, — сказал Гусев.
— Теперь о правилах поведения в общежитии, — сказала Варвара Николаевна. — После десяти вечера не шуметь. Лучше вообще не шуметь, но после десяти вечера этого нельзя совсем. Понятно?
— Да.
— Женщин не водить.
— Это вообще не проблема, — сказал Гусев.
— В комнате не курить. Ну, это я уже говорила.
— Не буду, — пообещал Гусев.
— И вообще, ведите себя прилично.
— Постараюсь.
— Не надо стараться, — отрезала Варвара Николаевна. — Просто ведите себя прилично, и все.
Гусев кивнул.
— Так, что-то я еще хотела сказать, но забыла. Ладно, вспомню, скажу.
— С удовольствием выслушаю, — сказал Гусев. — Моя дверь всегда открыта для вас.
— Это конечно, — согласилась Варвара Николаевна. — Я же комендант.
Гусев не стал ждать, пока комендантша заменит ему телевизор и поставит холодильник. Он рассовал по карманам свои нехитрые пожитки и пошел знакомиться с миром.
Первым делом Гусев пошел в парикмахерскую и попросил, чтобы его побрили наголо. Он давно уже мечтал об этом, с тех пор, как у него начали выпадать волосы и появились первые залысины, но все не решался, боясь, что коллеги его неправильно поймут. Теперь же, в мире, где его никто не знал, такой проблемы не существовало.
