Конечно, фраза об «ускорении нашей общей победы и успешных совместных действий» была прямой цитатой из писем Сталина президенту Рузвельту и премьер-министру Черчиллю. И, ясное дело, правительство СССР наградило адмирала Фрэзера орденом Суворова I степени, а многих английских моряков — советскими орденами и медалями.
Но аудиенции у Сталина ни Аверелл Гарриман, ни Арчибальд Керр не удостоились.
МОСКВА. Конец декабря 1943 года
Тем не менее боевые успехи союзников возымели свое действие — в эти же дни Гарриман получил «Памятную записку» Вячеслава Молотова, в которой председатель Совнаркома сообщал:
«…с советской стороны в принципе не имеется возражений к предоставлению на территории СССР для американских военных самолетов воздушных баз в целях сквозной бомбардировки Германии. Однако организация таких баз и использование для этой цели соответствующих аэродромов должны быть согласованы с планами ВВС СССР. С этой целью командованию ВВС будет поручено начать предварительные переговоры по указанному вопросу с соответствующими военными представителями США в Москве с последующим рассмотрением этого вопроса Советским Верховным командованием».
А затем Гарриману позвонил Валентин Бережков, переводчик Сталина и Молотова. Бережков попросил принять его и явился не с пустыми руками. Вместе с шофером правительственного «ЗИС-101» он внес в гостиную «Спасо-хаус» тяжелый ящик и картину, завернутую в коричневую бумагу крафт. Когда Гарриман спустился к посетителю, ящик и картина были уже распакованы, и Гарриман увидел замечательную фарфоровую групповую скульптуру и портрет Сталина с трубкой в руке.
— Что это? — удивился он.
— Здесь написано, — Бережков перевел послу надпись на портрете: — «Моему боевому другу — президенту США Рузвельту. Иосиф Сталин». — И пояснил: — Если вы помните, сэр, президенту Рузвельту очень понравилась фарфоровая скульптура на тему русских сказок, которую в Тегеране товарищ Сталин преподнес Черчиллю в день его рождения. Иосиф Виссарионович заметил реакцию президента Рузвельта и, вернувшись в Москву, поручил председателю Всесоюзного общества культурных связей отобрать аналогичные работы. Когда они были показаны Сталину в Кремле, он выбрал эту, поскольку здесь яркие тона цветного фарфора напоминают работы палехских мастеров. Иосиф Виссарионович надеется, что эти подарки понравятся президенту Рузвельту.
Конечно, Гарриман выразил восхищение и скульптурой, и портретом и предложил отметить это событие. Тут же в гостиной, отремонтированной дочкой посла, появился с подносом лакей-китаец, приготовил виски со льдом, и Гарриман с гостем уселись в мягкие кресла у окна с видом на заснеженную лужайку. Гарриман не сомневался, что американский президент будет в восторге от этих подарков. Он попросил передать маршалу Сталину сердечную признательность за проявление дружеских чувств. И, понимая, что его слова тут же дойдут до Сталина, добавил:
