Он ворвался в кабинет и увидел Егора Филипповича спокойно сидящим за столом и внимательно, через старые, с тяжелой оправой, очки рассматривающим какой-то документ.
— Слушай! — с порога закричал Грошев.
— Нет, это ты слушай, Григорий, — нейтральным тоном перебил его кадровик. — Чего это ты, дружок, натворил такого, что тебя как бы под суд отдавать снова собираются?
Грошев с едва сдерживаемой яростью вспомнил, что Егор в свое время долго расспрашивал его по поводу того, к счастью, не состоявшегося уголовного преследования. И он вынужден был делиться с кадровиком своим прошлым. Андрей, правда, смеялся тогда, обещая Григорию «золотые горы», чуть ли не в прямом смысле. А про кадровика сказал, что помнит того еще по работе в органах, толковый был дядька, так что можно особо не беспокоиться — свой человек. Вот тебе и свой!..
— Какой, к дьяволу, суд? О чем ты? — Грошев поморщился, будто случайно больной зуб языком зацепил. — Выдумки это все, Егор!
— Хороши выдумки… — кадровик откинулся на спинку кресла и ногтем указательного пальца подвинул Грошеву лист. — Вот, можешь ознакомиться и оставить свой автограф.
Кровь бросилась Грошеву в голову, в глазах на миг потемнело, когда он прочитал между строгих слов приказа генерального директора свою фамилию и имя с отчеством. Да что ж это? Неужто, в самом деле, обскакали?!
— Егор, — продолжая морщиться и моргая болезненно глазами, спросил он охрипшим голосом, садясь одновременно на стул напротив письменного стола, — что здесь происходит? Ты ж обещал… нам…
— Чего обещал, Григорий Александрович? — незнакомым голосом переспросил Егор. — Никак не пойму, ты говорил о каком-то новом порядке, а сам… чем занимался? Чего это все корпуса не работают, а какие-то твои делишки бурно обсуждают? Разве мы договаривались, что я, честный и уважаемый служака, на старости лет стану какие-то уголовные преступления покрывать? И вот этого я никак не пойму. Объясни, если я такой тупой?
«Он действительно тупой… — бились мысли в голове Грошева. — Он не хочет понимать… А, кстати, что он должен, вообще, понимать? Он не должен ни во что лезть! Только тогда он будет продолжать занимать своей старой задницей это кресло!..»
— Неужели ты не понимаешь, что это все… выдумки? Ложь! Брехня! Чтобы разбить наше… единство?.. — и сам же поморщился от дурацкого слова, первого, что пришло в голову.
А кадровик вмиг зацепился:
— О каком единстве ты говоришь, Гриша? Попали вы, вижу, вместе с Андрюшей в жопу, вот что, дружок… Единство ему!.. Обошло вас руководство. И никакой Андрей тебя не выручит, потому что ты подчиняешься трудовому законодательству, не имеющему к нашему с тобой старому знакомому ни малейшего отношения. Зато к нему имеют прямое и непосредственное отношение руководители нашего предприятия, чем они и умно воспользовались. Понял, дружок? Расписывайся давай и ступай теперь отдыхать. Думать надо было, Гриша, а не кулаками махать, у тебя уже был прецедент. И этот тебе вряд ли легко сойдет.
