— Кто звонил-то?
— Представился полковником Головинским, не знаю такого. А ты?
— Тем более. И он просит тебя срочно приехать в «собственную безопасность»?
«Между прочим, — подумал Турецкий, — Севу тоже попросили срочно приехать… Кажется, ребятки из «конторы» вместе с коллегами из «ментовки» затевают свои игры. Но стоит ли сейчас Ивана информировать об этом?»
Решил, что надо все-таки, и коротко рассказал о звонке с Лубянки. Рогожин слушал и кивал.
— Ты вчера ни в чем не перебрал с этим козлом? Я имею в виду во время допроса малютки Грошева?
— Абсолютно! Так и Филипп наш там присутствовал. О нарушениях не может быть и речи…
— И, тем не менее, как видишь. А может, у них, в УСБ, какие-то свои проблемы, о которых мы с тобой не знаем? Ну, если что, держи в курсе…
И они покинули кабинет. Рогожин — чтобы ехать в Управление собственной безопасности ГУВД Москвы, а Турецкий — чтобы встретиться с Гусевым, который должен был прибыть с минуты на минуту. И уж заодно, если получится, взглянуть в глаза Грошеву-старшему. Интересно, как тот отреагирует на то, что допрос и очную ставку отложили? Наверняка уже в курсе, иначе почему звонки последовали практически один за другим? Значит, когда ему сообщат об этом, он должен торжествовать. Что, разумеется, будет видно по нему. Да, неладные дела творятся в следственных изоляторах, даже таких, как самые главные в стране. Всюду коррупция, взятки, подлоги, подставы — это в тюрьмах-то!..
Ждать пришлось недолго. Они, наверное, случайно встретились на лестнице следственного управления. Грошева вели наверх конвоиры, а на площадке их пропускал Гусев, которого Турецкий уже предупредил о том, что допрос временно откладывается. Возможно, будет перенесен назавтра или на другой день. Кроме того, надо было обсудить еще ряд проблем.
Грошев узнал врага первым.
— Жив еще? — спросил веселым голосом.
— Как видишь, — холодно ответил Гусев. — Какой же ты все-таки грязный мерзавец!
— Прекратить! — почему-то именно Гусеву крикнул конвоир. — А вы молчите, не обращайте внимания. — Это уже арестанту.
«Во, как дело поставлено!», — едва не воскликнул Турецкий, но сдержался, наблюдая, что будет дальше. А дальше Гусев отвернулся, а Грошев, поднимаясь выше, прокричал Гусеву:.
— Ты еще пожалеешь! И твоя б… — тоже! — но на него прикрикнул конвоир.
— А допрос-то переносится, — заявил им вдогонку Турецкий.
Конвойный замедлил шаг, обернулся.
— Вы — нам? Откуда известно?
— Следователь только что мне сказал. Он уехал пять минут назад. Да вы идите, вам там все объяснят! — ему очень надо было увидеть взгляд Грошева, и тот обернулся, не скрывая торжества.
