Этой ночью он отвратительно спал. Кровать была повышенной комфортности, в форточку дул прохладный ветерок, но сон не шел. Тревожный звоночек еще не прозвенел, но кое-что в этом деле его уже настораживало. Возможно, интуиция ошибалась. Он вертелся с боку на бок, отчаявшись уснуть, натянул трико, выбрался в гостиную между спальнями, извлек из холодильника последнюю бутылку сваренного в Туле пива, развалился на диване, включил телевизор. В голову лезли какие-то причудливые мысли. Во-первых, за целые сутки не позвонила жена. Во-вторых, не звонил Меркулов — тоже странно. В-третьих, он сам никому не звонил, поскольку весь день находился в каком-то мутном состоянии. Он нашел канал, показывающий наиболее скверно, притушил звук, лениво смотрел, запрокинув голову, как по экрану бегает рябь и какие-то невразумительные фигуры. Эффект последовал быстро — он задремал. Очнулся, когда пиво из бутылки полилось на ноги, выключил телевизор, побрел в спальню…
Он выставил ворчащего Нагибина из номера в девять утра, а сам еще валялся, поджидая озарения. В принципе, отдельные моменты состыковывались. Другие вызывали вопросы. В десять утра он брел по просыпающемуся проспекту, разыскивая что-нибудь похожее на кофейню. Подходящее заведение отыскалось в паре кварталов от гостиницы, он уединился за перегородкой, заказал двойную порцию эспрессо, какие-то бутерброды, ватрушки с посыпкой. В четверть одиннадцатого раздался телефонный звонок.
— Надеюсь, разбудил, Александр Борисович? — проворчал Нагибин.
— Надейся дальше. В отличие от некоторых я уже работаю.
— В отличие от некоторых вы уже поели, — завистливо подметил следователь, — а я хожу голодный. Удалось добиться аудиенции у господина Короленко. Он готов помочь всеми доступными ему средствами, но сильно недоумевает, зачем вам встречаться с бандитами и вдовой Дерябина. Все решаемо, но он удивлен, почему вы решили взять для изучения дополнительную тему. Честно говоря, я тоже немало удивлен.
— Чихать я хотел на ваши недоумение, — проворчал Турецкий, — давай разделимся, дружок. Выбивай добро и отправляйся на рандеву с лучшими представителями арестованной молодежи. Не мне тебя учить, как проводить допросы. А с вдовой Дерябиной я пообщаюсь лично.
— Замечательно, — восхитился следователь, — бандиты — мне, женщина — ему! Впрочем, сочувствую, Александр Борисович. Сомнительное удовольствие — общаться с опечаленной утратой женщиной.
