Майор мрачновато смотрел на лауреата. «Располагаете ли вы каким-нибудь подтверждающим документом?» — «Вот мой подтверждающий документ! — Хохолков хлопнул себя по лбу почти с той же силой, с какой Ралисса угостила Гирькина. — Советский народ знает этот документ! Он подходит ко мне на улицах и задает вопросы о нашем развитии. Мы строим новый мир, а ваши подчиненные такой чепухой занимаются. Посмотрите, кого они похватали! Перед вами крупный писатель Семен Кочевой, журналист-международник Горовик, талантливейший Роберт Эр, наконец, любимый поэт советской молодежи!» Под взглядами молодых дам он раскалялся все больше и даже дрожал. Дамы между тем кисли от смеха и аплодировали смельчаку.
«Товарищ Хохолков, мы вас все очень уважаем, — пробурчал майор. — Прошу подождать пять минут». И скрылся в смежном помещении. Пяти минут ждать не пришлось. Не прошло и минуты, как выскочил лейтенант, проводивший операцию. Он распахнул дверь во внешний, сверкающий мир и по-истукански проорал: «Все свободны!» Можешь не верить, Юст, но я впервые почувствовал сладость свободы.
Весть о неудачном захвате «шортов» пронеслась над Коктебелем быстрее, чем сводка новостей Би-би-си. Столовая Литфонда за ужином стоя аплодировала Хохолкову. Тот до чрезвычайности, с одной стороны, заважничал, с другой же стороны, как-то помолодел на добрый десяток лет, то есть несколько приблизился к тем, кем он тут больше всего интересовался.
В тот же вечер на террасе Дома Волошина поэт-юморист либерального крыла Лодик Ахнов спел только что им самим сочиненную песню с посвящением боевому перу партии Близнецову-Первенцу. Вот эта песня, Юст, в оригинальном варианте, чтоб не забыли, как было.
Ах, что за чудная земля
Вокруг залива Коктебля;
Колхозы, бля, совхозы, бля.
Природа!
Но портят эту красоту
Сюда приехавшие ту-
Неядцы, бля, моральные
Уроды.
Спят тунеядцы под кустом,
Не занимаются трудом
И спортом, бля, и спортом, бля,
И спортом.
Не видно даже брюк на них,
Одна девчонка на двоих
И шорты, бля, и шорты, бля,
И шорты.
Девчонки вид ужасно гол!
Куда смотрели комсомол
И школа, бля, и школа, бля,
И школа?
И хоть купальник есть на ней,
Но под купальником, ей-ей,
Все голо, бля, все голо, бля,
Все голо.
Сегодня парень пунши пьет,
А завтра планы продает
Завода, бля, родного, бля,
Завода.
Сегодня ходит в бороде,
А завтра — где? — в энкавэдэ!
Свобода, бля, свобода, бля,
Свобода!
Мне говорят, что я свою
Для денег написал статью.
Не верьте, бля, не верьте, бля.
