— Воины Вальдбурга, — прошептал Франческо. — А кто этот, на гнедом?
— Кавалер де Перрье… — прошептал в ответ Андреас, и губы его дрогнули.
Конский топот становился все глуше. Андреас подал знак Франческо, и тот вновь изготовился к стрельбе, целясь в самый центр кроны.
— Ты видишь его? — шепотом выдохнул Андреас.
— Не очень хорошо… — пробормотал Франческо, убеждая себя в том, что различает в ветвях ивы что-то похожее на человеческую фигуру.
— Дай-ка я тоже… — Андреас вытащил стрелу и тщательно прицелился.
Юношам мешали кусты, вернее, ветер, налетавший порывами и раскачивавший ветки, так что цель то появлялась, то исчезала. Наконец Андреас улучил момент и спустил тетиву… Стрела мелькнула в воздухе и исчезла в ветвях ивы. Тотчас же раздался рев, словно Андреас поразил своей стрелой матерого медведя.
— А-а-ау-у-у-я-я-а! — донеслось с того берега, и с дерева с треском рухнуло нечто бесформенное, походившее на ворох тряпья, обвязанный ивовыми прутьями. Эта темная масса, подняв тучу брызг, плюхнулась в реку. Течение перенесло труп через брод и подогнало к берегу, то есть туда, где засели юные стрелки, которые вскоре разглядели искаженное ужасом лицо с одним, вылезшим из орбиты, глазом. Вместо другого они увидели нечто, напоминавшее разбитое и растекшееся яйцо, — стрела Андреаса, пробив глаз, ушла в мозг.
— Готов! — уверенно произнес Франческо. — Ловко ты его!
Когда труп оказался у самых кустов, Андреас подцепил его суковатой палкой и подтянул к берегу. Это был огромный детина в рваной одежде из грубой шерсти, в берестяных сандалиях, весь заросший жесткими курчавыми волосами, из которых торчали кусочки коры, шишечная шелуха и сухие листья. На кожаном ремне висел надетый через плечо колчан с тяжелыми, грубообструганными стрелами. Лук убитого упал в воду, и течение прибило его к кустам. Андреас стащил с мертвеца колчан, а Франческо выловил лук. Труп оттолкнули от берега, и течение понесло его вниз по реке.
— Вот что, — сказал Андреас, — возвращайся-ка к мессиру Ульриху и скажи ему… Впрочем, не говори ничего. Там, вероятно, уже будут де Перрье и его люди. Понял?
— А ты куда?
— Меня с вами не будет…
…Ульрих и Марко уже не на шутку тревожились за судьбу юношей.
— Всю долину можно пройти за это время, — ворчал Ульрих. — Небось по малину отправились, мерзавцы! Выпороть бы обоих!
— Коли живы, то, конечно, выпорем, — степенно промолвил Марко, хотя у самого на душе кошки скребли.
Конский топот показался им дурным предзнаменованием.
