— Извините ради Бога, Томас. Прошу, продолжайте.
— Теперь эти фейерверки, которые разводит по ночам Берт Норман. Какой в них смысл? Вы сами отвергли версию о сигнале.
— А я не поторопился, Томас? — задумчиво произнес профессор.
— Это новое направление! — воскликнул Арчер. — Здесь есть теперь о чем подумать.
— Вернемся к вашему варианту, — предложил профессор.
— Да… Вы помните, где мы были в момент пожара? Естественно, у окон и на дверь не смотрели.
— У окон мы были недолго, а потом сразу же пере-брались к столу добывать порох, Том.
— Но мы, извините, и живы! — возразил Арчер. — Этот факел должен был нас отвлечь от того, что про-исходит внутри темной комнаты. Представьте: человек завороженно глядит на пламя, его мысли отвлечены этим зрелищем, и вдруг — дикий скрежет петель. Потрясающий эффект! Взгляд в сторону двери — и смерть, смерть от ужаса. А книги? Они оказались нетронутыми. Зачем же тогда Эдсон пришла в библиотеку? Не за своей же смертью? Да она просто не успела ими воспользоваться, как капкан захлопнулся. Дьявольская выдумка. Неведомая третья сила переиграла вашу ведьму! Да, летопись — несомненно ключ, она пришла с ней работать, что-то выяснить окончательно, а ее остановили на самом краю. За «каракули», которые Эдсон жгла в ужасе, было за-плачено множеством жизней, в том числе и ее.
— Не слишком ли много мистики, Томас?
— Не думаю. Больше другого — слепого повторения случившегося с нею и с нами. Разница во времени целых семь лет.
— Да, действительно, почему-то все совершается ad exemplum. Э нет, друг мой, что-то у вас не так. Если бы она не касалась книг, то ее записей просто бы не было!
— А вы правы, док, дурья моя голова! Мы же оставили книги на столе.
— Именно. И как вы вообще мыслите ее смерть? Что это за нечто, сваливающее наповал от ужаса? Светящийся скелет, голография какого-то чудовища, имитация при-видения, лохматый приятель Нормана, газ, поражающий психику? А может, луч смерти из «Войны миров»? И все так сложно…
— Сложно… — согласился Арчер и дернулся как в судороге. — Сложно. Конечно, в этом-то все и дело! Нет, доктор, скелеты и газ ни при чем. Вот вы, чего вы больше всего боитесь?
— Побеседовав с вами, начинаешь бояться всего. В настоящий момент…
— Посещения собственного поместья. А так? Считай-те, что этих двух недель просто не было. Можете ответить?
— Не знаю… Нет, не знаю.
— А я знаю, док. Это воистину страшно.
— Что? При чем тут она?! — закричал Дэвис.
— Послушайте, я ничего не говорил, — стал протестовать Томас.
