Батюшка сидел в углу, по видимому обдумывая что-то божественное, нам дуракам не ясное, косо поглядывая на Полковника и его жалкую половину, шепча мне время от времени, что кто-то из них скоро, он блядь будет(я крестился) непременно крякнет. Да тут на Радищева «труповозки» курсировали так же часто, как маршрутки по центральной улице Шолохова. Порой казалось, что люди в этом районе только и делают, что поминают, справляют сначала девять дней, потом сорок, после пол года, год и так далее…
Батюшка, наконец, что-то надумал и исчез куда-то. Полковник слегка ожил. Достал из своего загашника целую сигаретку Прима, протянул мне и многозначительно поднял вверх палец. Это значило, что по идее и воле Аллаха мы должны скоро обязательно выпить.
А пока мы, чтобы поднять настроение, вспоминали как недавно отпиздили цыган на Котовского. Они там наехали на одну знакомую хромую девушку в кожаных штанах, которую мы с Батюшкой угостили ядреным сэмом от Петровича. Выпили, и она пожаловалась нам на цыган, которые хотели отнять у нее крартиру. Пришлось Полковнику срочно надевать форму и брать с собой пушку. Разобрались с чертями не русскими конкретно. По дороге уже на Шолохова попались нам мормоны в черных костюмах. Дали и им неслабых пиздюлей, чтоб не ебали нашим людям мозги. Потом еще на базарчике разбросали азеровские лотки и предупредили, что подожгем их казино на хуй, если они не уебут к себе на родину. Я даже задремал под эти сладкие воспоминания, а когда проснулся, увидел веселую рожу Батюшки. Он в высоких сапогах, кожаном пальто, из-под которого виднеется обтрепанная ряса и в черной широкополой шляпе. Он бросает Полковнику пачку денег и завет меня покататься, пока хозяева будут накрывать на стол. Мы садимся в разъебанную «Оку», и Батюшка, бухой практически в жопу, давит на газ. Мимо летят стоящие, идущие, ползущие и лежащие жители Радищева. Те, кто еще в состояние, шумно приветствуют отца родного. Батюшка благодушно посылает их на хуй и отпускает грехи. Они коварные эти местные. Одних только «Мобил» у Батюшки штук пять спиздили и сдали чуркам на базаре.
Мы мчались, счастливо минуя посты ГАИ, но тут у Батюшки опять заклинило. Он впал в пьяный ступор и стал наезжать на меня как на самого крайнего. Я у него и подонок был и распиздяй конченый и последний мудак. Я все это слушал спокойно, зная по опыту, что возражать ему бесполезно. У него одно полушарие напрочь блокировано. Он и сам прекрасно понимал, что творит словесный беспредел, но ничего поделать с собой не мог. Все дело в том, что при рождении он очень не хотел появляться на свет Божий, как знал что ничего хорошего тут нет. Но злые тети тянули его клещами и при этом повредили голову. Отсюда все эти заебы.
