Мы вытаращили глаза и долго ничего не могли сказать.
— Ты что, шутишь? — спросил наконец Орька.
— Какие могут быть шутки! — сказал Юрка. — В общем, я кончаю. Ясно?
— Почему?
— Потому что это ерунда, какой еще свет не видел.
Тут я не выдержал:
— Это? Ерунда? А стихи? А правила? А пятерки по истории? Да нам без этой «ерунды» всю жизнь не вылезти бы из двоек! Дурак ты, Юрка, и больше ничего.
— Был дураком, а сейчас поумнел, — сказал Блин и отошел от нас.
Орька посмотрел на меня. Я посмотрел на Орьку.
— Что это с ним?
На перемене мы попытались выяснить, в чем же все-таки дело, но Юрка сказал, что если мы еще раз к нему полезем со всякой чепухой, то он даст нам по шее.
— Ну что ж, — вздохнул Орька. — Дураку закон не писан.
* * *
Подходил конец четверти. Мы с Орькой работали, как бурлаки. Я запомнил наизусть все теоремы из геометрии, почти половину учебника по литературе и всю хронологическую таблицу по истории. В конце четверти Юлия Карловна всегда делала общий опрос по английскому, поэтому я выучил весь английский словарь, напечатанный на последних страницах учебника. Я был готов к любым испытаниям и ничего не боялся.
* * *
В тот день Юлия Карловна принесла в класс тоненький сборник английских рассказов и начала вызывать всех подряд.
— Читайте отсюда, — говорила она, подчеркивая ногтем строчку в книге. Сначала прочтите текст, а потом переведите.
Каждому доставалось по десять строчек и несколько вопросов по грамматике.
— Кириков! — вызвала Юлия Карловна.
Орька подошел к столу с видом победителя.
Еще бы! Только за вчерашний вечер он выучил нашим замечательным способом сто восемьдесят три слова.
— Прочтите вот этот абзац, — сказала Юлия Карловна.
Произношение у Орьки было неважное, и, пока он по складам справлялся с текстом, англичанка грустно смотрела в окно.
— Довольно. Переводите, — сказала она.
— Сейчас, — заторопился Орька. — Значит, так… Каждый утро… старый козел… гулять… свой отец… широкий берег реки.
— Что? — переспросила Юлия Карловна, выпрямляясь на стуле. — Как вы перевели эту фразу?
— Каждое утро старый козел выводил гулять своего отца на широкий берег реки.
В среднем ряду кто-то хихикнул, а через несколько секунд весь класс покатывался со смеху. Рядом со мной заливался Борька Линевский. Юлия Карловна сидела за столом прямая, как статуя. Орька оглядывался, ничего не понимая.
— Сайленс! Тише! — стукнула карандашом по столу англичанка. — Соколов, переведите вы!
— По-моему, Кириков перевел правильно, — сказал я.
