Не знаю, может быть я и невинен, но примером служить в брачном отношении не могу.
Если бы я не был глух, знал жизнь и не поглощен высшими целями, то, возможно, исправил бы свою ошибку своевременно и без особого горя для семьи. Но условия жизни не дали мне такого выхода. Однако возможно, что судьба и не ошиблась и что случилось, то было нужно.
В городском саду летом часто была музыка, и я с увлечением не пропускал ни одного концерта. Становился у самого павильона и так только улавливал все нюансы. Музыкальный слух у меня был и я, что не слышал, через некоторое время воспроизводил своим птичьим пением. Но возникали и самостоятельные мотивы, благодаря настроениям. Я помню, что после чтения «Борьбы миров» у меня возник никогда не слышанный мною мотив, соответствующий гибели человечества и полной безнадежности.
Свои занятия электрические я продолжал, присоединив к статическому электричеству — гальваническое. Делал машины всех систем, кончая самой сложной, индуктивной с двумя вращающимися колесами. Главное угощение моим немногим знакомым состояло в электрическом представлении. Уходили довольные, как после хорошего обеда. Теперь-то я сократил свое личное знакомство до нуля и принимал только по делу или ради научной беседы. Обывательской болтовни и времени проведения теперь совершенно не выношу.
В 97 году мне дали уроки математики в казенном реальном училище. Там были недовольны тем, что у меня не вышло ни одной годовой двойки. Кроме того, приехал новый директор и отобрал у меня уроки для себя.
В это время я сильно утомлялся. Из своего училища шел в реальное, оттуда — в третье училище точить свои болванки для моделей. Другому бы ничего, а я со своим слабым здоровьем не вынес — заболел воспалением брюшины. Думал, что помру. Тут я в первый раз узнал, что такое обморок. Во время приступа ужасных болей потерял сознание. Жена испугалась и стала звать на помощь, а я очнулся и, как ни в чем не бывало, спрашиваю, «чего ты орешь»! Тогда она мне все объяснила и я узнал, что пробыл некоторое время в «небытии».
Результаты перитонита сказались не сразу. После него я постоянно чувствовал тяжесть в пищеварительной области, но грыжа появилась позднее, под влиянием еще и физического труда: паховая, примерно в 1906 г., а пупочная еще лет через 20.
В 98 году мне предложили уроки физики в местном женском епархиальном училище. Я согласился, а через год ушел совсем из уездного училища. Уроков сначала было мало, но потом я получил еще уроки математики. Приходилось заниматься почти со взрослыми девушками, а это было гораздо легче, тем более, что девочки раньше зреют, чем мальчишки. Здесь не преследовали за мои хорошие отметки и не требовали двоек. Однажды одной слабой девице, по ошибке, я поставил пять, но не стал ее огорчать и не зачеркивал балл. Спрашиваю урок в другой раз. Отвечает на пять. Заметил, что дурные баллы уменьшают силы учащихся и вредны во всех отношениях. В этом училище мне, калеке, было очень хорошо, так как во время урока был особый надзор.
