Тарханов поднялся и подошел к иллюминатору. Золотая статуя сверкала в лучах Мицара. Выл полдень. Голубой свет падал на обращенное к морю лицо Кузьмы Петровича. Он был словно живой и, казалось, вот-вот сойдет с пьедестала, войдет в салон и скажет: «Я счастливый человек…»
После смерти океанолога челнокам долгие годы жизни посвятил Антони Итон.
— Понимаете, — объяснял он, — меня поразила способность челноков копировать чужую жизнь. Это невольно натолкнуло на мысль — а нет ли у челноков копий лорианской цивилизации? Не копируют ли они тот общественный строй, который некогда господствовал на Лории? Я посетил многие поселения челноков. Все они построены в тихих бухтах. Столица Челнокии, как мне удалось установить, вдходится примерно в десяти километрах от острова Главной обсерватории. Под водой имеется второй такой же город, как на острове. Главный правитель проживает во дворце, напоминающем по форме Главную обсерваторию. Подводные существа называют его Чика. Встретиться с ним мне не удалось. Дворец, в котором он проживает, охраняется…
В другой раз Итон дополнил свой рассказ новыми деталями.
— Меня всегда главным образом интересовали модели, — говорил он. — В столице Челнокии очень много сложной и непонятной аппаратуры. В одном дворце есть огромный зал, заполненный шарами. Нет, не такими, с какими мы встречались до сих пор, — они побольше размерами. Есть там башня с рефлектором. — Итон нарисовал на листе бумаги замысловатый чертеж подводной башни.
Тарханов смотрел на Итона. Годы мало изменили его. Изысканный, тщательно выбритый, он словно собирался на свидание с любимой женщиной.
Почувствовав, что его разглядывают, Итон поднял голову:
— Вы мне не верите? Знаете, командор, возникла настоятельная необходимость в самый короткий срок разгадать главную тайну Лории.
— Я догадываюсь, Итон, где вы хотите побывать, — мягко перебил его Тарханов. — Но мы не хотим, чтобы вы погибли раньше времени.
И тут Тарханов почувствовал, что говорит не то. Рано или поздно на остров надо проникнуть. Может быть, именно там они найдут средство для возвращения на Землю? Нельзя упускать ни малейшей возможности для этого!
Эта мысль обрадовала его. Он подошел к Итону, положил руку на его узкое твердое плечо, признался:
— Впрочем, я не прав. Нам надо искать пути к Земле!..
В тот день он впервые после долгого перерыва подошел к роялю. Опять надежды переполняли его сердце. Из самых глубин его поднималась волна радости. Он играл, аккорды влекли его в родные края. Белые чайки. Домик на Волге. Трель соловья. И вдруг космическая тьма. И тишина, и долгое падение в неведомое. В это неведомое издалека доносится неясная мелодия. Она все ближе, ближе, она заполняет весь мир, она означает, что ты мчишься к Солнцу, к Земле, к людям. Ты слышишь: они зовут к себе, люди. Ты мчишься к ним, потому что ты их любишь. Ты плачешь и смеешься. Здравствуй, Земля! Здравствуй, жизнь…
