Встретил их кибернетик. Он был в превосходном настроении. Что-то насвистывал. Помог поставить планетолет на место.
— А где же Иван Васильевич? — спросил Тарханов, когда они через час собрались за обеденным столом.
— Он арестован, — отчеканил кибернетик.
Тарханова поразило слово «арестован». Он не сразу понял его значение, поскольку на Земле оно давно вышло из лексикона.
— Что значит арестован? Насколько я понимаю, вы насильственно лишили астроботаника свободы?
— Именно насильственно. Я понял, что подчинить человека своей воле — один из способов проявления радости жизни.
Голос кибернетика звучал торжественно. Темно-синие глаза искрились.
— Звездолетчик, встань! — Голос Тарханова был резок и повелителен.
Лицо кибернетика перекосилось, он обхватил голову руками, плечи его вздрагивали; крупные капли пота блестели на лбу у корней волос. Казалось, какая-то невыносимая боль терзает его. Наконец он поднялся с места. Тарханов упорно смотрел на него. У кибернетика был отсутствующий взгляд. Он ничего не видел.
— Голова болит, — с трудом промолвил он, впадая в беспамятство.
— Найдите Ивана Васильевича, — распорядился Тарханов.
Антони Итон вышел. Кибернетик в кресле не шелохнулся. Голова его свесилась на грудь. Он весь как-то обмяк, могучие плечи ссутулились. В старинном фантастическом романе Тарханов читал о живом Океане, который материализовал память человека. Здесь было нечто похожее. Может быть, бледно-зеленый дворец, облучая какие-то участки мозга, воздействовал на психику человека и менял ее в нужном ему направлении? Но для чего?
Иван Васильевич, который больше суток просидел запертым у себя в каюте, с некоторым любопытством рассматривал кибернетика.
— Рассказывайте, — предложил Тарханов.
— Сначала займусь им. — Иван Васильевич взял кибернетика за руку, — Встань.
Тот сразу же вскочил.
— Иди за мной.
Кибернетик раздраженно сбросил руку Ивана Васильевича.
— Командор, мне надо добраться до каюты. Дай мне руку. Скоро все, пройдет. У меня было предчувствие… Да кет, вздор. Я сам не анаю, что говорю. Командор, помоги мне добраться до каюты.
— Пойдем, — сказал Иван Васильевич.
Когда за ним закрылась дверь, Тарханов обратился к астрофизику:
— Что вы думаете обо всем этом, Антони?
— Я должен подвергнуть себя облучению.
— Зачем?
— Чтобы ответить на ваш вопрос!
— Не разрешаю.
— Значит, я не могу ответить на ваш вопрос.
Иван Васильевич вернулся через полчаса.
— Антони Итон хочет подвергнуться облучению. Как вы это находите, Иван Васильевич?
