— Это хорошо или плохо, Чарлз?
— Я люблю дерзость, но… не до вселенской степени… Если говорить правду, то я затеял весь этот разговор ради первых строк песни. Помните: «Когда я рядом с тобой…»
— Знаете, Чарлз, это…
— Верно, Мадия, это — объяснение в любви. Я хочу, чтобы вы стали центром моей Вселенной…
— О, как это высоко! Но вы же не сторонник завоевания Вселенной.
— Образ, Мадия… Как образ…
— А что вы предлагаете?
— Землю. Да, нашу старушку Землю и нашу Солнечную систему, не больше… Постойте, Мадия. — Эллиот поднял руку, заметив, что девушка пытается возразить ему. — Я не хочу препятствовать вашей работе в галактической связи, хотя время для нее еще не пришло. Пока, повторяю, я предлагаю вам Землю. Попокатпетль и Кукисвумчорр…
— Мексика и Мурман? — Мадия улыбнулась.
— Да. Флорида и Крым. Килиманджаро и Казбек… Бонцы и Хива… Если хотите: Марс и Венера…
— А дальше?
— Я вас не понимаю, Мадия…
— Я вас тоже, Чарлз. Пришло время, когда наша Солнечная система становится базой для дальних галактических связей. И…
— Ах, вы об этом!.. Мадия, галактическая связь — дело далекого будущего. Я пишу книгу об этом. В ней я излагаю свою точку зрения на то, следует ли нам идти в поход на Галактику… Впрочем, не только свою точку зрения… Ладно, к черту книгу. Скажите главное…
— Главное — для вас?
— Да. Я нравлюсь вам?
— Предположим…
— Вы будете моей женой?
— А вы даете срок подумать об этом?
— Мадия! — Эллиот сжал руки девушки в своих крупных ладонях. — Конечно. Только — не очень большой.
Из Хабаровска Игнат Лунь полетел в Ташкент. Там на заводе «Звездолетстрой» он провел пять месяцев. Он поднимался на строящийся звездолет, беседовал с конструкторами. Звездолеты строились по проекту академика Тарханова. Корпус корабля, обшитый звездолитовой пленкой, мог противостоять не только космическим лучам и метеорному дождю, но и излучениям и температурам атомного взрыва. Он мог спокойно войти в верхние слои Солнца, температура которых достигала шести тысяч градусов.
Один кубический сантиметр звездолита весил около тонны.
В Ташкенте Игнат встретил своего друга Александра Шагина, механика кибернетических машин, с которым три года жил на Венере. Шагин приехал в Ташкент в отпуск и поселился на восточной даче звездолетчиков. Теперь друзья сидели на веранде дачи, беседуя о будущем полете Игната на Лорию.
Александр Шагин полулежал в кресле, втиснув крупное тело между подлокотниками.
— Чем режут звездолит? — рассеянно спросил он.
