* * *
Настоящая московская речь:
- Жира стояла уж-жасная.
- Шилун ты какой!
- Два шига сделал и стаит.
* * *
Бабушка:
- Юлию Николаевну не узнать. Старенькая, согнутенькая ходит.
* * *
Бабушкин муж Аркапур. Отчим нашего отца. Читает Библию. Книгу Притчей Соломоновых. На полях делает карандашом пометки, некоторые стихи подчеркивает. Например:
"Лучше жить в углу на кровле, чем со сварливой женою в пространном доме".
"Глупость привязалась к сердцу юноши, но исправительная розга удалит ее от него".
"Не оставляй юноши без наказания: если накажешь его розгою, он не умрет; ты накажешь его розгою и спасешь душу его от преисподней".
"Удали неправедного от царя и престол его утвердится правдою".
На полях: Распутин.
"Непрестанная капель в дождливый день и сварливая жена - равны".
"Соблюдающий закон - блажен".
"Розга и обличение дают мудрость".
"Где слово царя, там - власть; и кто скажет ему: что ты делаешь?"
"Кто наблюдает ветер, тому не сеять; и кто смотрит на облака - тому не жать".
Приписано: колхозы.
Вот так и вырисовывается, как на фотографической пластинке, весь характер человека и взгляды его...
У Аркапура трое детей. Дочь Лёлю в семнадцатом году он проклял. Да, проклял самым настоящим, классическим образом. Узнав за обедом от старшего сына Сергея, что Лелин жених Леонид Гельфенбейн - не русский немец, за которого он себя выдавал, а крещеный еврей, Аркапур задрожал, поднялся над столом, вытянул руку и страшным голосом возгласил:
- Проклинаю!..
Леля и жених ее уехали в Москву, там венчались (вчетвером, две пары, потому что брат Леонида Анатолий влюбился по фотографической карточке в Лелину кузину Настю Кацепову) и уехали в Симферополь к Гельфенбейнам старшим. После Перекопа и прочего оказались в Константинополе.
Теперь они в Сербии. Леонид - королевский судья.
Бабушка украдкой от мужа переписывается с Лелей.
* * *
Аркапур - член Русского собрания. Монархист. Шовинист. Патриот из тех, кого называют квасными.
Хорошо помню отпечатанные в типографии плакатики, висевшие на каждой площадке парадной лестницы пурышевского дома на Фонтанке, 54:
"По-немецки говорить запрещается".
Я и тогда, маленький, удивлялся: кому придет в голову говорить по-немецки на лестнице!
Для Леонида Аркапур сделал исключение. Очень уж приглянулся, понравился ему этот молодой, белозубый, статный и веселый немчик в русской земгусарской форме. И при этом какой ум, какая деловая хватка! Тот еще не стал женихом, еще обручения не было, а Аркапур уже дня не мог провести без него.
