* * *
В поезде. Два мужика. Одному лет под пятьдесят, другой помоложе. Оба навеселе. У старшего - плотного, крепкошеего дяди - на ногах что-то вроде ночных туфель. Он говорит:
- Вот до чего дожили. В опорках хожу. Голенища были, да продал. Отличные голенища - тринадцать вершков, вот до этих пор. Суворов шил. Это мастер. Семнадцать рублей еще в мирное время платил.
Голоса:
- Семнадцать рублей! Это много.
- Да. А нынче одни голенища за шестьдесят рублей продал. Вот жисть! Лучше не надо.
Товарищ его - худощавый, беззубый (остались одни клыки), похож на цыгана или еврея. Краснолицый, с вытаращенными глазами.
Обнявшись, они поют - совсем как у Твардовского в "Муравии" - и про "Трансвааль, Трансвааль, страну мою", и про Ваньку-ключника...
Вспоминают прошлое. Старший (видно, из зажиточных, может быть раскулаченный) вспоминает, как он в японскую войну, будучи санитаром, спас офицера и получил Георгия. Младшему тоже хочется похвалиться подвигами. Он торопливо засучивает рукав:
- Видишь?
- Что видишь?
- А ну скажи: прямая рука или не прямая?
- Это ясно. Уклон имеется.
- Уклон! Во, гляди. Вот тут она, стерва, вошла, а тут вышла.
Он начинает рассказывать длинную историю о том, как его чуть не зарубили клинком.
- Это в германскую? - спрашивает старший.
- Нет. Когда белых били.
- А!
Этот-то вряд ли воевал с белыми.
Обоим не терпится еще выпить, ждут не дождутся своей станции.
Опять поют. Вдруг, не сговариваясь, запевают:
- Спаси, го-о-осподи, люди тво-оя и благослови достояния твоя...
На словах "победы благоверному императору нашему" старший обрывает товарища, толкает его локтем в бок. Тот на ходу импровизирует:
- Побе-еды нашему прави-иительству...
Начинается спор, можно ли петь за правительство?
Старший уверяет, что можно.
- За временное правительство пели? Пели.
- Так это при Керенском.
- При Керенском.
- Так то были попы особенные.
Старший пристально смотрит на товарища.
- Давно тебя не видел. Похудел ты, брат.
- Похудеешь. Сижу на пище святого Антония, а работаю на двести семьдесят пять процентов.
Старший вдруг закусывает губу, закрывает руками лицо и глухо, навзрыд плачет.
1939
Персидская пословица:
"Вошел в баню - раздевайся".
* * *
- Вы мне голову не морочьте, я тоже пьяный.
* * *
Название фирмы (помещалась в Ленинграде, в Перинной линии): "ВОСТОРГ" (то есть Восточная торговля, по типу Мосторг, Облторг и тому подобное).
* * *
А в Тифлисе когда-то видел очень аппетитную вывеску:
