— Что верно, то верно, — согласился с моими суждениями Фосс и хлестнул плетью по скрюченной руке нищенки, что потянулась к его жеребцу.
Даже в дне пути от Ревентоля бродяги попадались часто, а мы в дороге уже неделю, и нищие превратились в привычную частью пейзажа. В окрестностях Норича, главного города самого удаленного от столицы графства, сновали целые стаи нищих. Несмотря на суровость законов.
Монаршие эдикты запрещали бродягам топтать городскую пыль и шататься по королевским трактам. Нарушители отлавливались драгунами. Те, кто попадались властям впервые, лишались уха, второй — другого уха. На третий раз палач вырывал ноздри. Если горькая судьба снова сводила с шерифом, бедолага отправлялся на виселицу.
Правда, чем больше виселиц возводилось, тем бродяги становились многочисленнее, и сейчас я озаботился тем, чтобы не подпустить к нашим лошадям других оборванцев. В нескольких шагах от городских стражников, которые лениво переминались по ту сторону мостика, можно не опасаться за свою жизнь. Но только не за кошелки!
Фосс свирепо рыкнул и снова огрел по тощей руке, а я с демонстративной ленцой обнажил шпагу. Это, в конце концов, подействовало, и нас оставили в покое. Пришпорив коней, два всадника покинули Норич.
Через три малые лиги нищих на тракте поубавилось, но безносые и безухие среди них теперь встречались гораздо чаще. Двум вооруженным до зубов дворянам не стоило опасаться их. Мы и не опасались, как и они нас. Бродяги дрожали только перед красными мундирами драгун.
Я зябко поежился. Здесь у подножия гор верховое путешествие не самое удобное времяпрепровождением. Темные — теперь лишнее внимание ни к чему — шерстяные камзолы мелкопоместной знати и тяжелые, подбитые мехом плащи, как оказалось, плохо защищали от холода. Все из-за слишком частых дождей. Слишком частых для любого другого угла Большого Орнора, но не для самого северного арнийского графства по эту сторону Долгого Хребта. Я лишь уповал на скорое окончание нашей поездки. По словам Оливера, замок, куда мы держим путь, в двух часах езды.
Фосс только что закончил с очередным актом моего посвящения в дебри ревентолькой политики. Слушал его я не слишком старательно, пропуская основную часть повествования мимо ушей, и вникал только в главное. Молодой король и новый кардинал являлись гораздо большими союзниками, чем демонстрировали на публике, и их внешний разлад был частью многоходовой игры. Не скажу, что эти рассказы утомляли, ведь в дороге заняться нечем. но, когда бывший наемник сменил тему разговора, я почему-то обрадовался.
