— Как проходит ваш ритуал? — словно со стороны услышала я свой глухой, в последние три дня огрубевший от крика голос. — Расскажи.
— Зачем?
— Хочу представить, как… это происходит.
— Двое охотников держат тварь, пока глава читает защитную молитву. Он же следит за лицом твари, глазами. Как только он замечает в твари отклик на молитву — отклик последней человеческой частицы, он брызгает ей в лицо водой из источника Донума. И это сигнал для последнего, четвертого участника — охотника, что держит наготове кинжал. Он вонзает кинжал твари в сердце и тотчас же извлекает. Если серебро лезвия не почернело от крови твари, значит, ритуал удался. Душа обращенного освобождена от уз проклятия.
— Но… если Гесси только читал молитву, когда вы «освобождали» Антею, у кого же был кинжал?
— У меня, — муж трудно сглотнул. — Пусть, ты должна это знать… Удар кинжалом Антее нанес я, Ариста.
Я приняла это откровение удивительно равнодушно. Просто чаша моего ужаса давно была переполнена, так что этот новый пролился мимо. Отец убил родную дочь, ставшую тварью — что ж, таков новый мир кошмара, в котором я живу.
— Они твари, неисцелимые, проклятые, — хрипло сказал Эреус. — Я похоронил Антею, когда шел от нее, прикованной на цепь, за Гесси. Тот, кто обратил ее — ее убийца, а я освободил ее душу. Их нельзя исцелить! И каждая сильна и прожорлива, убивает по человеку в три дня, и каждая, как сумасшедшая, делится своим проклятием с юными, наивными, такими, как Антея! Они наводнили Термину! Только мы стоим у них на пути, и нужно забыть о жалости! Как при чуме сжигать весь дом, если там есть хоть один заболевший!
— Вы нелюди, — я содрогнулась, и он разжал объятия.
— Да, нелюди! — фанатичная страсть появилась в голосе Эреуса… нет, Диоса: себя прошлого он убил вместе с Антеей. — И их, и наша сила многократно превосходят человеческие, и приходят они ниоткуда, из единой Бездны! Охотники тоже твари, только светлые, но, как и темные, мы должны оставить человеческие привязанности. Забыть жалость, отсечь боль. Гесси был прав: настоящий охотник лишь тот, кто убил родного, любимого, ставшего темной тварью! Я сомневался, проявил слабость, и судьба меня наказала. Но теперь я настоящий охотник!
— Я прощаю тебе, Диос, все, кроме одного. Я не прощаю, что ты так быстро утратил надежду, — голос совсем сел, оставалось молчать или скулить, но я выбрала третье — шептать как ведьма. — Антея не была марионеткой Макты, она была живая, просто… запутавшаяся. Ее можно было исцелить. Их всех можно исцелить. И я жизнь потрачу на то, чтобы доказать это, а если жизни окажется мало, возьму еще вечность. -
