Мы так и сидели, обнявшись, дожидаясь мужа и папы — нашего спасителя. Антея дремала у меня на плече, а я молчала, мысленно то благодаря бога за второй шанс установить с дочерью подлинную дружбу, то проклиная его же за всех неблагодарных и жестоких детей. А в полдень, когда слабое зимнее солнце добралось и до верхних ставень, дверь скрипнула. Я тихонько, чтобы не потревожить дочь, повернула голову. Эреус. Долго, наверное, несколько минут он просто смотрел на нас, ласково и осторожно, будто боясь нарушить наш покой хоть взглядом. Потом разомкнул губы:
— Как она?
Я опять чуть не расплакалась от этого вопроса, беспокойного и родного:
— Ждет тебя. Я проверила, плеснула на ее руку водой из источника Донума. Кожа только покраснела, как от горячего, и все. Эреус, ее ведь можно спасти?
Он кивнул. Хмурая складка у бровей разгладилась:
— Конечно.
Мне понравилось его спокойствие. Небольшую тревогу вызывали только его глаза, лишенные какого бы то ни было выражения, стеклянные, как у куклы. Будто Эреус закрылся от меня, от всех. В стеклянный кокон заключил свою душу и там, вдали от мира, совершается сейчас ее загадочное превращение. Во что — в свет или тьму? Кто в назначенный час выйдет из кокона, герой или монстр?
Дальше все завертелось. Показался лорд Гесси, отозвал мужа в коридор. Антея проснулась и опять испугалась и расплакалась, пришлось утешать ее. Потом Гесси с мужем зашли в комнату, за ними еще трое незнакомых мужчин. Гесси аккуратно, в одну линию разложил на столике Антеи воду в пузырьках, распятия, последним лег серебряный кинжал, как тот, который был у мужа в ножнах. Я вскрикнула, указала на него:
— Это зачем?!
— Серебро для проверки, — коротко ответил муж и поднял меня на ноги. Один из мужчин в это же время помог подняться Антее, опять странно ослабевшей в присутствие охотников на тварей. Дочка с надеждой взглянула на меня:
— А мама останется?
— Эреус, я хочу остаться, — встрепенулась я, дернулась в руках мужа, столь же нечеловечески сильных, как у Вако.
— Подожди в коридоре, Ариста, — неживой голос… стеклянный, под стать его глазам.
— Нет, я останусь…
Звякнула цепь. Двое подняли дочь, уложили на кровать на спину. Один встал в ее изголовье, удерживая руки, другой держал ноги. Антея дрожала от страха, но не дергалась, не сопротивлялась им. Послушная девочка!
— Эреус…
— Потом ты все поймешь. Так нужно.
— Эреус! — я задохнулась от ужаса. А муж меж тем непреклонно оттеснял меня к двери. Я вцепилась в его плечо:
