Определение Русского мира, которое может быть заложено в базовый закон "О защите идентичности", не может ограничиваться ни критерием языка, ни критерием вероисповедания. Русский мир — не сеть и не вертикаль, а сфера с ядром, обладающим свойствами притяжения. К нему могут притягиваться элементы других обществ, и от него могут отторгаться элементы собственного общества.
Критерии этой сферы, во-первых, русскость не как морфологический признак, а как выражение субъектности, то есть я не просто думаю по-русски, а 1) понимаю, что моя страна — не только нация, но и цивилизационный полюс мира, 2) считаю свою цивилизацию самодостаточной, самоценной и имеющей уникальную миссию в мире, 3) признаю, что центр этой цивилизации на данный момент — Москва, а не какие-то иные географические точки, даже если с такими точками связаны реальные или мифические системообразующие смыслы — будь то древний Киев, новый Петербург…
Во-вторых, определение русскости не номинативно, а предикативно: важно не то, как я выгляжу, как позиционируюсь, в какой формальной функции состою и как часто молюсь в храме, а то, что я делаю, и что я сделал, и что сделали мои предки, и что сделают мои потомки для моей цивилизации, моей страны, моего края, моего рода.
В-третьих, воцерковлён я или нет, но у меня есть представление о грехе и добродетели, и, соответственно, моя русскость — ещё и моя ответственность и одновременно свобода. Я отвечаю за свои проступки, но я же свободен предъявлять другим, в том числе вышестоящим в любой формальной иерархии, требования отвечать своему предназначению, статусу и общественной роли.
Ядро русской сферы — не что иное, как совокупность лиц, вырабатывающих стратегии, принимающих решения и обеспечивающая их исполнение. Это источник одновременно мысли (собственно идеологической, геополитической, экономической, оборонной), власти и авторитета. Как прямой вызов цивилизации, брошенный гомогенизаторами на киевской сцене, так и косвенный, но сущностный вызов преемственному военно-политическому союзнику на Ближнем Востоке стали стимулом для очистки российской элиты и кристаллизации этого ядра. Ещё больший вклад в этот процесс внесли санкции, которые были рассчитаны именно на распад элиты, а фактически привели к позитивному, совершенствующему отбору. Внешние недоброжелатели и примкнувшая к ним грантоедская прослойка успели создать из окружения президента России образ узкого круга, зацикленного на маниакальном самообогащении. Вызов помог обществу увидеть другое лицо значимой части нашей политической элиты — лицо людей, демонстрирующих великолепное презрение к инициаторам санкций. Последние ротации свидетельствуют о продолжении очистки истеблишмента — от спецслужб до гуманитарной сферы — и консолидации здорового и деятельного ядра.
