— Какое это имеет для нас значение, если на Саркене приземляются 50 кораблей, лишь бы один прилетел сюда. Одного достаточно — одного корабля, способного увезти одного хорошо подготовленного телепата. После этого все их ракеты примчатся сюда.
Гул слышался за столом совещаний, пока Фернит не прекратил его фразой:
— Все согласны с планом Алрата?
— Это лучше всего, — ответили все.
— Тогда это — мой приказ, — Фернит обратился к Куиту: — Прикажи радистам передать мысль о двойном перелёте тайно, без остановки.
«Нам придётся остановиться, когда мы достигнем противоположной стороны солнца», — мысленно прикинул тот, неосторожно забыв, что может быть «услышан». Поймав его мысль, Фернит покраснел и взревел:
— Идиот, ты думаешь я этого не знаю?! Даже будучи грудным ребёнком я знал, как расстояния между планетами влияют на наши возможности. Почему даже эти тупые двуногие могут понять?.. — он остановился, соображая, куда завёл его гнев. За столом воцарилась тишина. Жуткая, мёртвая тишина.
Ронсед отбыл уже половину своей двадцатисемилетней ссылки в Восточной Пустыне. Проклятое красное солнце висело в небе, и слабый ветерок пересыпал сухой красный песок. Сидя у окна, он рассеянно смотрел на до смерти надоевший ему пейзаж.
В то утро планетарная нейростанция объявила ограничения на воду, первый признак приближающегося конца. Теперь на одного человека приходилась строго отведённая порция воды в сутки. На той планете двуногих много воды, там её больше, чем земли. Этот факт был известен прежде, чем появился телескоп, способный подтвердить это. Они получили информацию из мыслей двуногих. Телеприборы дают возможность наблюдать безжизненные миры или те, мысли которых нельзя уловить, таких как Саркен, например. Они практически ничего не знали о Саркене или других подобных планетах, пока они не извлекли мысль о создании телескопов и спектроскопов из мозга двуногих. К сожалению, двуногие чересчур умны в своём роде, чуждом роде — слишком умны, чтобы чувствовать себя здесь спокойно.
Поудобнее устроившись в кресле. Ронсед взялся за нейрофон и стал ждать вечернего сообщения. Он уже давно не видел ни одного живого существа, передачи новостей из города были его единственной возможностью услышать чьё-то постороннее мнение. Это было последним ударом тех, кто закрыл ему путь к переселению. Он всё сильнее уставал от одиночества, и в конце концов решил, что смерть — куда меньшая утрата.
«Если бы у Фернита и Куита хватило ума связаться с двуногими, вместо того, чтобы влиять на них исподтишка, если бы они предпочли сотрудничество владычеству, ещё могла бы быть какая-нибудь надежда. Но теперь…»
