— Платье на пуговицах, что справили на прошлый Свадьбосев, отложи! — Распорядилась Мирона, стоя у печи и с надрывом сморкаясь в передник. — В дорогу оденешь, чтобы не хуже людёв быть. Новые поршни достань, обуешь сейчас. А мою неношеную пару про запас возьми. Да зимнее не забудь! Когда ещё твою сестрицу сумеете графскому сыну спихнуть.
Я послушно кивнула и начала метать в середину скатерти вещи. Три нательных сорочицы, три летних сарафана, два зимних. И платье на холодную пору, из тонкой весенней шерсти — вторая моя нарядная одежка, которую я берегла на Зимнепроводы. Гребень, ленты для волос, два полотенчика. Бабка просунулась сбоку, бережно положила на кучу вещей свои новые поршни, обернутые в чистую тряпицу. Я на неё глянула, но отнекиваться не стала. Ещё обидится.
Поверх всего легла зимняя телогрея из стеганого льна, подбитая шерстяной волосиной, две зимние юбки и вязаные чулки на холодную пору. К шерстяной шали, которую я когда-то вышила красными цветами, Мирона доложила вытащенный со дна сундука голубой полушалок. По излому и на отсвет тянулся по полушалку узор, не вышитый, а вытканный искусно нитями того же цвета — цветы и бутоны с широкими лепестками. Не удержавшись, я погладила дивный плат. Шелковая бахрома скользнула меж пальцев, словно струя воды.
— Припасла тут на всякий случай. — потерянно сказала бабка.
В общем, все это да ещё пара валенок. Из всего вышел большой узел. Я скинула старый сарафан, натянула платье с пуговицами, которое сама сшила из тонко выделанного льна год назад. И изукрасила прошвами. Отрез нам дала тетка Лариха из соседних Неглинок за то, что мы с бабкой помогли разродится её младшенькой.
Застегнув последнюю деревянную пуговицу, я прикусила губу. Сердце у меня колотилось. Ведь говорят же, что по одежке встречают, так? Конечно, мое платье, крашенное травой жучихой в коричнево-красный цвет, и близко не походило на ту красу цвета вишень, что носила приехавшая за мной красавица. Однако оно было чистое, справное и с новья, сразу видать. Глядишь, люди и не будут шибко косится в мою сторону, как это случилось во время поездки с бабкой Мироной в Соболеково два года тому назад. Глядишь.
Да и прекрасная госпожа моя матушка будет поблизости. Рядом с такой лебедушкой меня, глядишь, и вовсе не заметят — главное, заплатами людям в глаза не бросаться.
Матушка. Я покатала это слово в уме и решилась на другое. Мама. Однако красавице в вишневом оно удивительно не шло. Госпожа, королевишна — что угодно, только не мама.
