Майор Иванов, или Оно мне надо?
1993 год, июнь. Моя последняя ночь в России, отвальная завершилась, гости разошлись. Я лежу в кровати и пытаюсь заснуть, но сон не идёт, я отчётливо представляю, как подхожу к последней черте – границе на таможне в аэропорту. Мне предстоит сделать последний шаг, и я… Наутро сажусь в такси и еду в Пулково, где меня уже ждут мои друзья. Мы весело прощаемся, выпиваем под последний тост «до скорого», я сдаю багаж, на удивление быстро прохожу все проверки-препоны. Очухался я только после того, как самолёт набрал высоту. Я даже не заметил этой пресловутой последней черты. И вот я схожу с трапа в Бен-Гурионе, как и положено олиму-лоху, в кожаной куртке и пиджаке поверх свитера. Лучшего прикида для июньской погоды в Израиле придумать было сложно, не правда ли? Но это было только начало. Первые часы и дни в Израиле были для меня самыми сложными. Не тяжелыми, а именно сложными. Я не мог понять, отчего мне все улыбаются. Таксист не воспользовался моим незнанием курса шекеля и не взял с меня пятьдесят долларов, а пошёл и разменял их. В это практически невозможно поверить: он отказывался взять пять шекелей чаевых! Вечером, гуляя с подругой, которую я разыскал, по центру Тель-Авива, я увидел припаркованный у дома кабриолет «мерседес». Хозяин этого потрясающего авто даже не удосужился закрыть верх. «А если машину угонят?» – «Пусть, всё застраховано». Это был мой первый шок. Оставить такую машину без присмотра и не волноваться?! Нет, определённо я приехал в правильную страну! Меня как автомобилиста удивляло умение евреев втиснуть свой автомобиль в совершенно, казалось бы, невозможные места. Я это относил к еврейской ментальности. Или знаменитая «рэга», проще говоря, три пальца, сложенные в щепотку. Достаточно просунуть в окно авто эту самую «рэгу» и потрясти ею, как вам в нарушение всех правил (подача сигнала поворота не даёт преимущества, тем более не указанная в Правилах дорожного движении щепотка) уступают дорогу. Впрочем, если говорить о правилах, то, по всем правилам, наше государство не должно было просуществовать и месяца! Однако, как говорится, не дождётесь. Народ Израиля есть и будет есть (каламбур). А наши солдаты и солдатки? Я видел однажды солдатку: сама, что называется, метр с кепкой в прыжке, из-за рюкзака еле видно, Но при этом в макияже. Гуляя по центру Тель-Авива, однажды увидел парочку – солдат и солдатка. Шёл за ними минут пять, любовался. Таки было чем. Итак, он: в одной руке – сигарета, в другой – банка пива, и лежит она, рука, на молочной железе спутницы, у него за спиной М-16. Она: на ногах огромные армейские ботинки, пилотка с эмблемой дивизии Гивати – под погоном, естественно, с макияжем, в одной руке – банка колы, а другая покоится на мускулюс глютеус максимус спутника; ну и, как положено, автомат «узи», только облегчённый: девушка как-никак. Всё нормально, объяснили мне, это наши дети, приехавшие в отпуск с войны (уж извините за патетику), которая так и не закончилась, начавшись в 1948 году. И вот, привыкнув к улыбкам и тёплому солнышку, я решил слетать в Россию. Оно мне было надо? В принципе, я мог все недоделанные проблемы уладить и без полёта. Но человек умнеет, только наделав ошибок, и я, уверяю вас, не исключение. Прошло каких-то три месяца с тех пор, как я изменил Родине, а мне пришлось заново привыкать к теперь уже их порядкам. Я по израильской привычке остановил такси и просто сел в него, чем несказанно удивил водителя. Произошёл следующий диалог.
