Куда идти в таком случае? Правильно, к друзьям. И вот, сидя у меня на кухне на своём излюбленном месте, он изливал мне душу:
– Пойми, я пацифист!
– Ты, Витяня, не пацифист, ты пофигист, такие как ты в армии нужны. Твой замполит, наверно, все глаза проглядел, тебя ожидая. Кто, кроме тебя, будет укреплять, неуклонно повышать морально-патриотический дух? Короче, будешь лозунги писать, отличников боевой и политической подготовки рисовать.
– Что же делать?
– Бежать за следующим пузырём, а я пока соседа позову.
Сосед сразу понял поставленную перед ним задачу:
– Ты по-прежнему гоняешь на «Яве»? Завтра возьми на работу в баночке грамм сто студня и, позвонив мне, разогрей его.
– А зачем студень?
– Я его тебе на куртку вылью вроде рвоты – будет очень художественно! И стоить будет всего-то литр коньяка.
Операция по спасению моего друга от службы прошла великолепно. Нет, бесспорно, в моём соседе умер режиссёр массовых зрелищ! Назавтра Витя позвонил, как и договаривались, и стал с нетерпением ждать развития событий. Свою часть плана он выполнил, вызвал «скорую» – звонок, если потребуется, зафиксирован. Вот и «скорая». Из машины деловито выходит сосед.
Всё серьёзно, он в белом халате. Снимает с Витька защитную каску, трёт её о стенку и возвращает владельцу. Теперь очередь куртки, её тоже необходимо привести в надлежащий вид. Куртку он трёт об асфальт и возвращает. Застегнув куртку, выливает на неё студень. Витёк принимает вид бомжа в каске! Осмотрев своё произведение, Вован – так звали соседа – остаётся доволен своей работой. Но, как истинному художнику, ему не хватает последнего мазка: «Надо бы тебе кирпичом по морде повозить, ну да ладно, сойдёт. Сейчас я тебе сделаю укол, он не вредный, но у тебя повысится давление. Это для приёмного покоя. Не бойся, давление скоро придёт в норму, поехали».
Витю помещают в «скорую», и под сиреной с мигалкой она срывается с места. Выписали Виктора через две недели с диагнозом «сотрясение мозга второй степени».
Он получил отсрочку от призыва ещё на год, что и требовалось. Прошёл год, он в который уже раз получает повестку. Ему предстоит пройти медкомиссию. Он её, естественно, проходит. Решение комиссии – годен к строевой службе во внутренних войсках. Мой друг с радостью, немного переигрывая, говорит: «Служба в рядах Советской армии – почётная обязанность, исполнить которую я мечтал с детства!» Своим высказыванием он располагает к себе медкомиссию, его документы передаются с правого угла стола к центру. Вот они уже в руках полковника – председателя комиссии. Вот он, улыбаясь, берёт их в руки со словами: «Ну что, сынок, послужим?» Последнее слово застревает у него в глотке, багровея, он кричит: «Служить, мерзавец, мечтаешь? А про то, что тебе двадцать семь с половиной и ты уже непризывной, забыл? Вон отсюда!» Витя, как был в трусах и майке, левой рукой отдаёт честь и через правое плечо разворачивается, говоря при этом: «До свидания!».
