Третья мировая война.
В просмотровом зале ГРУ на экране показывали секретные военные
разработки НАТО. Кошмары становились навязчивыми. «На июньском засе-
дании Политбюро в Москве Брежнев с горечью мне сказал: «Если потеряем
Чехословакию, я уйду с поста Генерального секретаря ЦК КПСС», – будет
вспоминать посол Червоненко 32.
Брежнев и Гречко с полуслова понимали фронтовиков, чужие военные
воспоминания могли обоих доводить до слез. Но когда страну несло к пропа-
сти или так им казалось, чувствительность оставляла их. Они с трудом сдер-
живались, когда на заседании Политбюро кто-то предлагал ввести в Чехо-
словакию пару дивизий, вторгнуться символически, в уверенности, что мяг-
кие, податливые чехи тут же «подогнут хвост». Осторожный Гречко умоля-
ющими глазами смотрел на Брежнева: «Товарищи дорогие, вы решите прин-
ципиально, вводить или не вводить, и доверьте нам с Генеральным штабом
сделать это с полной ответственностью перед вами, перед историей». Бреж-
нев на заседаниях отмалчивался, а наедине говорил другу Гречко: «Пару ди-
визий – это мы решим на Политбюро, а ты готовь сколько надо». В первый
стратегический эшелон на Чехословакию Гречко определил двадцать диви-
зий, потом еще десять…
Летом во время учений «Шумава» на территории Чехословакии маршал
Якубовский, генералы Майоров и Дзур с командного пункта наблюдали, как
танковые части противостоят условному противнику. Подразумевались вой-
ска НАТО. Опустив бинокль, Дзур спросил Якубовского и Майорова, возмож-
но ли в случае войны применение атомного оружия. Оба ответили: «Да».
«Но там люди!» – воскликнул Дзур. «Удары мы будем наносить по ко-
мандным пунктам, по средствам атомного нападения противника, по танко-
вым группам, а не по мирному населению», – ответил Майоров. «Это не гу-
манно…» – упорствовал Дзур. «Война, соудруг министр, дело всегда негуман-
ное», – отвечал Майоров 33.
То, что одному генералу виделось чудовищным, не укладывающимся в
голове, невозможным для осуществления, для генерала с иной психологией,
выросшего в иной военной культуре, уже воевавшего и смотревшего, как го-
ворится, смерти в лицо, атомная война была нежелательной, но возможной.
Ивашутин Камбулова ждал.
Спросил, что связывает подполковника с чехословацким президентом
Людвиком Свободой. Камбулов доложил, как в довоенные годы по заданию
командования встречал интернированных чехов, развозил их по лагерям,
неотлучно при них находился, вместе со Свободой засылал на родину чехов и
