Лицо надо ртом было неразличимо. Челюсть свело. Казалось, что старик в последний момент перед выстрелом испугался, еще до того, как пуля прошла через рот, дробя череп. Морщинистая рука старика была судорожно поднята, словно он, как в фарсе, махал ею на прощание.
Эрнандес опустил окровавленный носовой платок на место. Только сейчас он увидел пистолет. Огромный, пугающий, блестящий, он лежал на белом ковре в метре от Эрнандеса.
Санчес спросил:
— С тобой все в порядке?
Эрнандес кивнул.
— Да, я в норме.
— Все кончилось быстро, это не больно. Не самая плохая смерть, амиго.
Эрнандес снова кивнул.
— Что насчет его семьи?
— Его слуга сказал, что он не был женат.
— А чем же он занимался, этот мужчина? — спросил Эрнандес.
Санчес уселся в удобное кожаное кресло у кофейного столика.
— Бизнесмен, отошедший от дел. Очевидно, когда-то у него было несколько фирм в Парагвае. В основном агентства по импорту и экспорту.
— Иммигрант?
— Судя по фамилии Царкин, он не был индейцем, это уж точно.
Эрнандес заносил подробности в записную книжку.
— Сколько лет?
— Около восьмидесяти. Я не знаю точно. — Санчес затянулся и закашлялся от дыма. — Он прожил долгую жизнь. Надеюсь прожить не меньше.
— Ты говорил, что он, возможно, был болен, — сказал Эрнандес.
Санчес стряхнул пепел с сигареты в хрустальную пепельницу.
— Один из его слуг сказал, что в течение последних шести месяцев он часто ложился в больницу. Кроме того, этим утром он был на приеме в частной клинике. Он был очень болен. Слуга сказал, что у него был рак. Он быстро худел и вообще плохо выглядел. — Санчес взглянул на труп. — Н-да, сейчас он выглядит еще хуже.
— А откуда слуга узнал, что у него рак?
— Он видел медицинское заключение, которое старик где-то оставил. Один из моих людей должен связаться с клиникой, где консультировался Царкин. Это «Сан-Игнасио».
Эрнандес опять взглянул на тело, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. Он отвернулся и сделал пару шагов в направлении открытого стенного сейфа.
— Там что-то есть?
Санчес покачал головой.
— Нет, ничего особенного. — Он указал сигаретой на камин. — Там куча пепла. Похоже, он сжег много бумаг.
Эрнандес подошел к камину. Это была его единственная надежда. Найти что-нибудь, хоть что-нибудь! Но, должно быть, старик хорошо подготовился. Он наверняка сжег все перед смертью.
— Не осталось ни единого клочка бумаги. Ничего, кроме пепла. — Санчес с отсутствующим видом уставился на камин. — Интересно, что старику нужно было сжигать?
