Мой выбор "Михайловского", а сделан он был сознательно, — из того же времени. Как ни покажется странным, пушкинский девятнадцатый век, старую Российскую Империю, родившиеся в СССР в 50-60-е годы еще застали в Советском Союзе. У культуры, если понимать под ней уклад, способ и образ жизни, соединенный с устремлениями и мечтами поколений, — есть инерция. На переломе 80-х годов началась новая страна, новое состояние жизни. До этого в книгах, которые мы читали, спектаклях и фильмах, в которых жили наши герои, в поведении старших и сверстников, даже в "моральном кодексе строителя коммунизма", мы по инерции все еще существовали в поле культурного притяжения дореволюционной России.
Поэтому "Детство Тёмы" в чем-то было и моим детством, а младший сын, так и вовсе, носит это имя. Лев Николаевич Толстой, Александр Сергеевич Пушкин, Михаил Юрьевич Лермонтов, Иван Сергеевич Тургенев — писатели и поэты ушедшего и, как казалось, отвергнутого века — по-прежнему писали для нас, подавали пример, если не личного, то литературного поведения. У нас с ними все еще была общая Родина, один дом. В нем все еще говорили на родном русском пушкинском языке. Здесь не были чужими не только современники названных писателей, но и Николай Рубцов, и Максимилиан Волошин, и Владимир Маяковский, и белорусы Янка Купала, Владимир Короткевич, Василь Быков, очень не похожие друг на друга. Много-много позже, уже живя в Михайловском, работая у Пушкина, я понял, что его поколению и моему выпали очень похожие задачи.
Ведь совсем недавно мы еще жили измерениями пушкинской эпохи. И послевоенный Пушкинский Заповедник, и Семен Степанович Гейченко, и посетители музея, составившие мнение о Пушкиногорье, разнесшие далеко за его пределы славу этого волшебного места — это все пушкинский век русской и советской культуры. Век Великой культуры Великой страны. Время, когда в хорошем и дурном мы еще не желали быть мелкими.
Еще раз возвращаясь к вашему вопросу о том, что наиболее важно для меня в прожитой жизни, отвечу: любовь родных, близких мне людей, дружба и, конечно же, работа в Пушкинском Заповеднике.
С.Я. Расскажите подробнее, что и как вам удалось сделать для заповедника за годы вашего директорства?
Г.В. Музей впервые я увидел и узнал тринадцати лет. Это было во время туристической поездки по маршруту "Новгород — Псков — Пушкинские Горы". До сих пор убежден в том, что встреча с Пушкиногорьем — особый подарок судьбы. Всегда радуюсь, когда вижу приезжающие к нам семьи с детьми. Особая признательность — учителям, которые привозят к Пушкину своих воспитанников на экскурсии и для работы "пушкинскими доброхотами" в нашем музее. По себе знаю, что встреча с Михайловским и его окрестностями остается в жизни и судьбе навсегда.
