Грош сидел около печки, грыз ногти и что-то бормотал себе под нос. Стэнли не обращал на него внимания, поскольку тот бормотал не о булавках.
— …назначен, так? И какая разница, что скажет Орден! Он же любого может назначить, так? Это значит, мне положена золотая пуговица на каждый рукав и зарплата, так? Никто еще не называл меня Старшим Почтальоном! А потом, он же доставил письмо. Просто вот так вот взял его, посмотрел на адрес и доставил! Может, у него есть почтальоны в роду! А еще он вернул наши буквы! Они снова на месте, понимаете? Это знак, нет сомнений. Ха, он даже может читать слова, которых на самом деле нет! — Грош сплюнул кусочек ногтя и поежился, — но… Тогда он захочет узнать про Новый Пир. О да. Но… Это же как расчесывать язву. Может кончиться плохо. Очень плохо. Но… то, как он вернул наши буквы, это было хорошо. Может и правда, что однажды к нам вернется истинный Почтмейстер, как было предсказано: «Воистину, он попирает Заброшенные Ролики Ботинками Своими, и, Воззрите же! Собаки всего Мира ломают Зубы об Него!» И он дал нам знак, так? Ну да, это была всего лишь вывеска над шикарной женской парикмахерской, но тем не менее это был знак, отрицать невозможно. Я хочу сказать, что если бы это было очевидно, то первый встречный указал бы нам на него, но нет.
Он сплюнул еще кусочек ногтя, который упал на раскаленную докрасна печь и зашипел.
— И я ведь моложе не становлюсь, это факт. Хотя, конечно, «на испытательном сроке», это нехорошо, очень нехорошо. Что если я завтра откину копыта, э? Я предстану перед своими предками и они спросят: «Воистину, Ты ли Старший Почтовый Инспектор Грош?» и я скажу «нет», а они спросят: «Ну тогда Воистину, ты ли Почтовый Инспектор Грош?», и я опять скажу «нет», а они спросят: «Ну тогда ты, конечно же, Воистину Старший Почтальон Грош?» и я скажу «ну, вообще-то тоже нет, фактически», а они скажут: «Елки-палки, Толливер, ты хочешь нам сказать, что не продвинулся дальше Младшего Почтальона? Да что же ты за Грош после этого?» и лицо мое покраснеет, и я буду опозорен. И никого не будет волновать, что ты служил здесь многие годы, о нет. У тебя должна быть эта чертова золотая пуговица!
Он уставился на огонь и сквозь его колючую бороду пробилась улыбка.
— Он должен попробовать пройти Маршрутом, — сказал он, — никто не сможет возражать, если он пройдет Маршрут. И вот тогда я смогу рассказать ему все! И все будет в порядке! А если он не дойдет, значит не из того он теста, чтобы стать почтмейстером. Стэнли?
