Два фонарика со свечами внутри мерцали в тонкой бархатной темноте главной сортировочной комнаты. Свет пробивался сквозь двойные стекла, между которыми была залита вода, эта предосторожность гарантировала, что свеча погаснет, если фонарь нечаянно уронят; это делало свет фонарей похожим на сияние какой-то глубоководной рыбы из страшных, заполненных гигантскими кальмарами бездн.
Из темноты раздавался тихий звук, как будто с перебоями работал какой-то механизм. Грош заткнул пробкой бутылку со своим эликсиром и занялся делами.
— Заполнены ли чернильницы, Ученик Почтальона Стэнли? — нараспев провозгласил он.
— Да, Младший Почтальон Грош, на одну треть дюйма чернила не доходят до горлышка, как предписано Правилами Работы Почтового Прилавка, Ежедневные Процедуры, Правило Ц18, — ответил Стэнли.
Раздался шорох, когда Грош снова начал листать большую книгу, лежавшую перед ним на пюпитре.
— Можно, я посмотрю на картинку, мистер Грош? — с жадным интересом спросил Стэнли.
Грош улыбнулся. Это стало частью их маленькой церемонии, поэтому он ответил точно так же, как и всегда отвечал.
— Ну ладно, только это в последний раз. Нельзя слишком часто смотреть в лицо бога, — сказал он, — да и на любую другую часть тела.
— Но вы ведь рассказывали, мистер Грош, что в главном зале стояла его золоченая статуя. Люди, наверное, все время смотрели на него.
Грош задумался. Но Стэнли уже подрос. Он все равно узнает, рано или поздно.
— Знаешь, я подозреваю, что люди нечасто смотрели ему в лицо, — сказал он, наконец, — они все больше смотрели на… крылышки.
— Те, что у него на шляпе и на коленях, — сказал Стэнли, — так что он мог разносить послания со скоростью… посланий.
Маленькая капля пота скатилась по лбу Гроша.
— В основном на его шляпе и коленях, да, — сказал он, — но… э… не только там.
Стэнли уставился на картинку.
— Ух ты, точно. А я раньше и не замечал их. У него крылышки на…
— Фиговом листке, — быстро сказал Грош, — так это называется.
— А зачем у него там листок? — удивился Стэнли.
— О, да они у всех были в старые времена, эт' считалось Классическим, — сказал Грош, с облегчением уклоняясь от сути вопроса, — это фиговый листок. С фигового дерева.
— Ха-ха, ну и подшутили над ними! Здесь в округе нет фиговых деревьев! — сказал Стэнли тоном человека, обнаружившего изъян в древнем догмате.
— Да, парень, это ты верно подметил, но этот листок все равно был сделан из жести, — терпеливо сказал Грош.
— А крылья-то зачем? — настаивал Стэнли.
