Цверг снова кивнул. Человек улыбнулся еще шире и сделал знак одному из стражников. Тот осторожно развязал на затылке ремень и тут же отскочил, готовый насадить цверга на копье при любом неосторожном движении. Шмиттельварденгроу с отвращением выплюнул уже изрядно изжеванный кляп и несколько раз клацнул зубами, разминая затекшие челюсти.
- Воды, - едва слышно прошептал цверг, показывая одними глазами на кадку с водой, стоявшую в углу.
Человек в плаще самолично набрал в ковш с длинной ручкой воды и дал напиться гному. Цверг жадно хлебал, пыхтя и обливаясь. Вода помогла. Шмиттельварденгроу заговорил вполне уверенно и четко.
- Что тебе надо, человек?
- Я всегда знал, что вы, цверги, на первое место ставите дело, а не чувства! – довольно щелкнул пальцами главный. – Расскажи мне, зачем ты заявился к Глазастику? Я, конечно, знаю, что он достоин самых изощренных пыток, но чем и тебе он успел насолить?
Упираться не было смысла.
- Он украл мое золото.
- Ух ты! А много?
- Много, - недовольно буркнул цверг.
- Ай-яй-яй! – покачал головой человек. – А делиться он, видимо, не собирается. Не так ли?
Гном пожал плечами.
- Вот и ладненько! Главное, это найти компромисс! Хорошо, завтра я подпишу приказ о помиловании и изменении наказания на каторгу. И завтра же ты отправишься по этапу вместе с тюремным караваном в Ганалийскую долину. Там славные рудники… Прощай, милый цверг! Надеюсь, мы больше никогда не увидимся. Уведите его!
Гном опять вернулся в свою камеру, а человек в алом плаще, он же барон Люквидус принялся расхаживать по своему кабинету, уже представляя в уме, как будет выбивать золото из оборзевшего гоблина. Но его планам не суждено было сбыться. В небольшом окошке, ведущем в кабинет барона, показался темный ушастый силуэт. Гоблин ловко открыл ставни с помощью тонкой проволоки, скинув щеколду, приставил к тонким губам мундштук духовой трубки и с силой дунул. Отравленная игла вонзилась в широкую красную, как у крестьянина шею барона. Яд подействовал мгновенно. Люквидус рухнул на стол, корчась в конвульсиях и захлебываясь пеной. Через пару мгновений он затих. Гоблин удовлетворенно хмыкнул, убрал трубку и растворился в ночи.
В ту же ночь Джеремия Глазастый первый узнал о безвременной кончине барона и проговорил, любовно поглаживая цвергское золото:
- Теперь уже никто не сможет нас разлучить. Нас ждет большое будущее!
В темноте таинственно поблескивало лезвие Головоруба.
7.
Процедура оформления новоявленного каторжника прошла на удивление буднично. На следующее утро в Ведьмин Яр прибыл тюремный караван, состоявший из вереницы повозок-клеток, вроде тех, в которых возят цирковых зверей. Караван сопровождал отряд солдат, наряженных в голубые туники с желтым королевским ястребом на груди, и группа смиренных клириков в наверняка белых поначалу сутанах. Правда, теперь дорожная пыль сделали их скорее темно-серыми, украсив черной окантовкой грязи по краям. Да и сами клирики были неприметно-серыми, одинаковыми как близнецы-братья — подготовка в Цитадели стирала личностные различия.
