***
Мы не можем его винить - ни ты, ни я. Он считал себя сумасшедшим в свои 17. Ты знаешь, что напрасно. Но если бы он не оказался здесь, тогда, с тобой - он никогда бы не осознал, что ошибался. Он не понял бы, что сумасшедшие, напротив, за этими стенами. Мы знаем, что он будет несчастен всю оставшуюся жизнь - но мы не строим иллюзий. Он заслуживает больше того, что знал и будет знать. Он откровенен и прям перед собой и перед другими - именно это ты увидела в нем. Я не желал бы, чтобы мир сломал его - но я знаю, что он понимает теперь все, что выпало на его долю. Он сможет держаться, хотя бы за то, что у него было. Мне жаль, что так вышло. Как просто бы было, если бы на свете никогда не было хороших людей.
***
В отеле. Дома. На улице. Летом.
Льется. Бездомным и мученым. Светом.
С солнца. С заводов. В замученный. Пот.
Льется. С прохожих. Милиции. Взвод.
Свистки. Раздаются. Волочит. Сирена.
Из вод. Молодцов. Сминается. Пена.
4
Он разложил карты на столе рубашками вверх. В четыре ряда выстроились червы, бубны, трефы и пики разных номиналов.
- Пронумеруй свои воспоминания по степени значимости - от двоек до тузов. Мы соорудим игральную колоду.
- Что с ними произойдет? Воспоминания уйдут, ведь так?
- Да. Как только карта будет бита. Но это не должно тебя волновать. Здесь едва ли отыщется повод для лишней ностальгии. Коснись центра, как только будешь готов отдать воспоминание - ты поймешь, что все готово, когда оно отобразится на рубашке. Мы не играем, чтобы победить.
- Я не хочу забывать, - проговорил я.
- Ты забудешь по-настоящему только тогда, когда сыграет карта.
- Кем я буду без памяти?
- Ты был здесь всегда. Ты покинешь одно лишь прошлое.
Я оглядел карты. Я вдруг понял, что не видел их номиналы и масть, но мог ощущать.
- Некоторые выкладывают узор. Многие начинают с двоек и понимают, что им нечего вспомнить, когда дело доходит до тузов, - он говорил монотонно и смотрел в сторону своими безучастными глазами. Десятки миллиардов судеб, неразрывно связанных. Сотни миллиардов несовпавших рубашек.
- Две рубашки никогда не меняются, - в его ладони промелькнули разноцветные шуты. - Любовь и смерть.
- Бывали ли случаи, когда воспоминания разных людей падали на одну карту? - спросил я.
- Лишь у двоих, - он показал рубашки карт, которые держал в руках. Они были одинаковые, и на каждой была девушка. - На даму червей.
- Кто это?
- Я не знаю.
5
- Тебе надо научиться расслабляться.
Это все чушь. Мир подомнул меня. Я даже не человек, я бескостный организм, спрятанный в теле. Я не могу перестать быть этим чертовым мечтателем. Моя тщедушная инфантильность, которая идет наряду с отвращением ко всем благам, невозможность установить себя в центр, точку свободы, она меня убивает. Что это? Смерть стремлений? Но я не собираюсь плодить кого-то здесь, не собираюсь перебираться из своей системы восприятий в это унифицированное неотрефлексированное болото. Люди натворили дел, построили этих пружинистых стен, от которых я отскакиваю как мяч. Ты на все смотришь со стороны, говорят они, и я поражен, что они это замечают. С моими идеалистическими установками мне больно даже сдвинуться с места. Ты понимаешь меня?
