Репрессивная политика государства оказалась удивительным (вернее всего, уже продуманным) образом соответствующей промышленным нуждам и планам по использованию заключенных. В июле 1928 г. на пленуме ЦК ВКП(б) Сталиным была объявлена необходимость «усиления классовой борьбы по мере завершения строительства социализма». Была развернута борьба с так называемым вредительством, стоившая свободы (а в ряде случаев и жизни) многим представителям технической интеллигенции; борьба с «контрреволюцией в деревне» в начале 1930 г. была оформлена постановлением ЦК «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации»[20]. Большая часть раскулаченных отправлялась в ссылку, но члены «кулацкого актива» приговаривались к расстрелу или к заключению в лагерь. Прокатилась волна арестов в среде ученых-гуманитариев (в том числе по знаменитому «Делу Академии Наук»[21]). Соловецкие лагеря стремительно набирали новые трудовые ресурсы. Подавляющую часть новых заключенных составляли крестьяне – именно их выносливость и привычка к ручному труду, еще не уничтоженная принуждением, в первую очередь требовались на лесозаготовках.
Число заключенных, в начале 1928 г. составлявшее 12 909 человек, за год выросло почти вдвое, до 21 900 человек, а еще через год эта цифра утроилась: среднегодовой показатель на сезон 1929/30 гг. – 65 000 человек. На начало 1931 г. население лагеря составляло уже 71 800 человек[22]. Привлечение лагерного контингента к лесозаготовкам, конечно, дало результаты, с лихвой перекрывшие все мыслимые выгоды от свободной колонизации края. Начальник лагеря Александр Ногтев в 1930 г. рапортовал о колоссальном росте доходов лагерной лесной промышленности: 63 000 р. в сезон 1926–1925 гг.; 2 355 000 р. в сезон 1928/29 гг; в текущем сезоне 1929–1930 гг. обозначен плановый показатель 7 458 000 р.[23]
В 1929 г. вдоль Мурманской железной дороги и по берегам Кандалакшского залива появилась плотная сеть командировок, составивших Третье отделение Соловецкого лагеря с управлением в Кандалакше. Всего, по данным отчета комиссии Шанина, в апреле 1930 г. СЛОН состоял из пяти отделений, каждое из которых имело свое управление и, по сути, функционировало как отдельный лагерь[24]. К Третьему отделению относились все командировки, расположенные вдоль Мурманской железной дороги от Энг-озера до Мурманска, а также на части Кольского побережья залива. Некоторые из них к тому времени уже существовали около года или двух, большинство же основывалось первыми пригнанными на место этапами заключенных.
