В.О. Ключевский говорил, что «история — не учительница, а надзирательница, наставница жизни, она ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков». И хотя Янов числит Ключевского, равно как и B.C. Соловьева, в своих учителях, он выступает здесь как человек, не теряющий надежды, что при определенном подходе, в частности при демифологизации истории, она способна научить, предостеречь.
Втом же русле — позиция Янова, отвергающая расхожую формулу, согласно которой история не знает сослагательного наклонения. Нет, говорит он, мы обязаны исследовать возможные альтернативы на всех переломных отрезках истории — как своей, так и других стран — в схожих обстоятельствах. И здесь, хотим мы того или нет, мы оказываемся вовлеченными в сопоставление судеб России и Германии в кровавом XX веке, России и Франции в начале векаХ1Х-го.
И вот мы снова в водовороте очередного «цикла» — попытки встать на европейский путь. У сегодняшней попытки больше шансов на успех, не в последнюю очередь потому, что мир вошел в зону стремительных трансформаций. Эту зону больших скоростей, пользуясь терминологией газовой динамики, можно назвать ударной волной, где в узком интервале пространства/времени происходят кардинальные изменения основных параметров.
А после начинается «другое время»...
Как следствие этой «особости» нашего времени — попытка вхождения в Европу (успешная или нет) может происходить неизмеримо жестче, а возможно, и катастрофичнее, чем те, что случались раньше, когда процессы были растянуты во времени, а взаимодействие и взаимовлияние государственно-политических устройств и укладов было значительно слабее. Транспортно-коммуникационный технологический взрыв второй половины ХХ-го века резко изменил ситуацию.
Мир и, не в последнюю очередь, Россия, как мы сейчас видим, оказался не готов к новым вызовам, потому что не только генералы и политики, но и идейные лидеры общества застряли во времени: по инерции готовятся к прошлым войнам, конфликтам, ушедшим ситуациям.
Трилогия Александра Янова несомненно получит весьма разные и даже противоречивые оценки. И уже только это есть одно из ее достоинств.
Хотелось бы, чтобы суждение о ней высказали как можно больше озабоченных судьбой страны людей, а полемика с автором велась по возможности с позиций подлинного патриотизма, с опорой на факты, а не эмоции и укоренившиеся мифы-клише, среди которых — «обреченность» России на державное величие.
