– Слушаюсь, ваше сиятельство! – ответил ротмистр с готовностью.
– И еще, – добавил Багратион, помедлив. – Знаю, что Матвей Иванович держится из последних сил. Но казацкая удаль всем известна, у него каждый станичник французского эскадрона стоит. Попросите от меня атамана еще денька на два супостата задержать, чтоб солдаты отоспались…
– Все передам, Петр Иванович…
– Ну, с богом, Алешенька. Поезжайте!
Как и предупреждал князь Багратион, едва выехав из Царева Займища, Алексей Анненков и отправившиеся с ним к Платову гусары наткнулись на французов – скорее всего, разведчиков, прочесывавших лес. Однако углубляться далеко эти уланы явно побоялись: пошарили по опушкам и, спешившись, стали поить в реке коней.
Сначала, посовещавшись, гусары решили проскочить без боя – может, уланы и не заметят их, ведь распоряжение князя Багратиона надо было выполнять спешно. Но не тут-то было! Французы увидели неприятеля и, повскакав на коней, ринулись в схватку. Ничего не оставалось, как принять бой.
Алексей Анненков врубился в самую гущу противника. Сабля в его крепкой руке, со свистом рассекая воздух, поражала врага без промаха. Он видел полные смертельного страха глаза противника перед собой, слышал стоны тех, кого поразило его оружие… Не устояв под натиском ахтырцев, уланы попятились, но на помощь им уже спешило подкрепление.
Перевес сил оказался на стороне французов. В какой-то момент Алексей подумал, что уже не доберется сегодня до Платова. Однако казаки сами явились на помощь, не заставив себя долго ждать. Две отборные казачьи сотни, вылетев с гиканьем из леса, буквально смели противника, третья – преградила французам отступление.
Подскакав к казачьему полковнику, Анненков прокричал:
– От князя Петра Ивановича, к атаману. Проводишь?
Тот кивнул головой.
Казаки в рассыпном строю гарцевали перед уланами, зажав тех в клещи. Алексея подмывало остаться и снова ввязаться в бой. Но нельзя – он помнил приказ Багратиона. И потому, взглянув еще разок, как казаки то грозно сдвигаясь тучей, то рассыпаясь вновь, загоняют улан в болото, Анненков поспешил за полковником, позволив своим гусарам разделить с казаками лавры победы.
* * *
«Дела русского воинства день ото дня все хуже. Войска недовольны до такой степени, что ропщут даже солдаты, они не имеют никакого доверия к своему предводителю. Что до меня, то вам как никому известно мое стремление избавить Россию от нашествия супостатов. Начав службу Отечеству при вашей матушке, я тридцать лет жизни отдал служению ему. Но сейчас прошу вас, дорогая Лиз, довести Его Величеству мое желание отправить меня командовать хоть в Молдавию, хоть на Кавказ, хоть полком, хоть арестантской ротой. Терпеть позор больше не могу…»
