К моему удивлению, он не обратился и даже не взглянул на меня, ограничившись несколькими сухими, формальными словами, сказанными моей матери. После этого он развернулся и таким же размеренным, спокойным шагом вернулся в карету -- почему-то захлопнув за собой дверь.
Мама обняла меня, уже не сдерживая слез. В этот момент во мне самом тоже что-то дрогнуло, показалось, что какая-то капля выступила на глазу и мешает смотреть... Все же уже было не время, чтобы отступать, да и выбора мне никто не предоставлял. Мне должно было осуществить свою судьбу. Я мягко отстранил мать и пошел к карете.
Когда я протянул руку к дверце кареты, возница издал пренебрежительный смешок и сказал:
- Куда тянешься? Карета для господина рыцаря. Полезай сюда, будешь ехать рядом со мной.
Я оторопел, застыв с протянутой рукой, а потом отдернул ее и поспешно залез на козлы. Не знаю, что было бы, если бы я тогда не послушал возницу -- последнейшего из слуг Ордена -- и открыл дверь. Я не посмел, и вышло по-другому.
Кучер держался так, как если бы меня рядом с ним и не было, погоняя лошадей и вожжами, и окриком. Лошади скоро набрали очень быстрый ход, и потоки холодного воздуха неприятно встречали мое лицо. Я моментально продрог; как всегда в таких случаях, у меня потекли сопли, которые я носом шумно втягивал обратно. Я старался не смотреть на своего соседа, с выражением непоколебимого достоинства глядя вперед себя, но все-таки то и дело бросал на него взгляды и убедился, что он одет гораздо теплее, чем я. Он ни на что не обращал внимания.
Мы покинули город и двинулись дальше, оставляя его за нашими спинами. Куда они везут меня? Должно быть, в Шеол, столицу страны -- это же Орден. Я не особенно думал об этом, думал о том, как мне плохо. Я обнял руками колени и попытался весь сжаться в комок, чтобы пронизывающий ветер тревожил меня не так сильно.
Через какое-то время мы остановились посреди дороги. Как оказалось, рыцарю нужно было помочиться, что он и сделал, по-прежнему не замечая моего присутствия. Когда он вернулся в карету, мы сразу же опять тронулись. После этого мы не останавливались, даже когда опустилась ночь и стало совсем темно. Возница все так же правил лошадьми, причем несколько раз он, не отпуская вожжей, свободной рукой доставал себе из лежащего рядом с ним свертка что-то из еды или отпивал из фляги -- в которой вряд ли была вода. Признаков усталости он не выказывал. Рыцарь в карете тоже наверняка имел при себе и еду, и питье, и, наверное, мог поспать. Я сильно проголодался, и теплее мне тоже не становилось, так что я стал пытаться заснуть на этом неудобном месте. Очень нескоро мне это удалось.
