Дверному звонку тоже пришлось потрудиться. А потом Варе все же открыли. За дверью стоял Тин. На нем был кое-как завязанный на талии и распахнутый на груди длинный банный халат — темно-коричневый, в какую-то дурацкую, почти шахматную, но серую клетку. Тихон опирался рукой на косяк и хмуро смотрел на нее. Квартира за его спиной была темна.
— А, ты… Чего случилось?
Отлично. Прекрасно. Даже войти нельзя? Варя стукнула его по руке, которой он опирался, и, воспользовавшись замешательством, шагнула внутрь квартиры. Никакой женской обуви в прихожей не наблюдалось.
— Почему у тебя телефон недоступен? — ее голос звучал резко. Требовательно. Слава Богу, что не истерично.
— Выключил.
— Почему?
— Потому что болею. Что, не заметно?! — он хотел фыркнуть, но зашелся хриплым кашлем. Надсадным, почти до рвоты. Схватился за горло, задышал тяжело. Ситуация опрокинулась снова. Волчок едва не упал на бок. А Варя неосознанным жестом протянула руку ко лбу Тихона. И тут же едва не отдернула — тоже неосознанно. Он был горяч. Невероятно горяч. Под сорок. Уже близко к той температуре, когда начинает сворачиваться кровь. По крайней мере, ей так в панике показалось. И еще накатил стыд — за то, что позволила себе плохо о Тихоне подумать. Усомниться в нем.
— У тебя градусник есть?!
— В аптечке вроде был.
— Где аптечка?!
— Там, — вяло махнул рукой. — На кухне.
Проклиная на чем свет стоит упрямых до идиотизма мужчин Варя рванула на кухню. В том, что Тихий гордо именовал «аптечкой», обнаружился годовой запас презервативов, почему-то мазь от ожогов и все-таки градусник.
Тихон лежал на кровати и тяжело дышал. На засунутый в вырез халата градусник не прореагировал. На то, что Варя взяла его за запястье, щупая пульс — тоже. Пульс отвратительный, тахикардия. Пиликнул электронный термометр. Тридцать девять и восемь. Варя сквозь зубы выдохнула.
— Сколько дней температура? — стараясь говорить спокойно. При том, что хотелось орать.
— Я утром… — голос его, и без того низкий, сейчас звучал вообще как у пропойцы-алкаголика — хрипло-хрипло. — После днюхи… Уже такой проснулся.
— С температурой? — вкрадчиво поинтересовалась Варвара.
— Ну.
— И поперся на работу…
Тихон промолчал. Да какой с идиота спрос?
— Что еще, кроме температуры? — продолжила Варя сбор анамнеза. Убивать она Тихого потом будет. — Кашель? Еще что-то? Горло болит?
— Очень, — он обхватил своей здоровенной лапищей собственную шею и с видимым усилием сглотнул.
— Садись! Я сейчас ложку возьму и вернусь!
