– Этот недостаток обычно устраняют с любовником.
– Мне не везет на Венериных полях, и ты об этом хорошо знаешь, – вздохнула Герберга и, встав, принялась ходить по комнате, поминутно выглядывая в окно. – А между тем я так страдаю… Смеешься? Хороша сестра, нечего сказать! Тебе-то что беспокоиться, вильнула хвостом – и вот ты снова в объятиях любимого муженька.
– Перестань кричать, Герберга! Ты же знаешь, я тоже долго страдала, ожидая возвращения мужа из Утрехтской тюрьмы…
– Сам виноват! Вздумал претендовать на трон! И без того было ясно, что рыжего братца ему не обойти.
– Генрих горд, любит власть. Но, как кузену Оттона Рыжего, ему не стоило соваться туда, где прочно обосновалась со своим выводком византийская принцесса.
– Которая нарожала одних баб! Если бы не Оттон, последний из ее детей, твой муж, мог бы стать императором.
– Если бы ты знала, дорогая, сколько проклятий посылает он на головы Феофано и ее сынка, ставшего императором в трехлетнем возрасте. Но такое положение ее устраивает. Могла ли она, племянница Иоанна Цимисхия, мечтать о том, чтобы стать королевой, быть главой Священной Римской империи, перед которой пасует сам папа! Потому она и упрятала Генриха в тюрьму. Но теперь все в прошлом. Он смирился и принес клятву верности новому императору.
– Интересно узнать, есть ли у нее любовник?
– Говорят, их даже несколько. Да и что ты хочешь, ведь она молода, мы одногодки, а муж ее четыре года как умер.
– А у тебя? – Герберга подошла к сестре, уселась ей на колени. – Скажи, есть у тебя любимый?
Гизела заулыбалась, погладила волосы сестры:
– Нелегко целых шесть лет обходиться без мужчины. А ведь я еще не старуха.
– А сейчас, когда Генрих вернулся? Любовник получил отставку?
– Мы почти что расстались. Встречи крайне редки, да и холодком от них потянуло.
– А другого найти не пробовала? Или, кроме Генриха, тебе никто не нужен?
– Ах, Герберга, сестренка моя дорогая, – произнесла Гизела со вздохом и сладко потянувшись, – если бы ты знала, в чем отличие между любовником и мужем, то не задавала бы таких вопросов. Ведь с супругом не позволишь в постели такого, что позволяешь своему милому. О таких свиданиях, поверь, остаются самые сладкие воспоминания.
Раскрыв рот, Герберга благоговейно внимала увещаниям сестры.
– Должно быть, это здорово, – мечтательно произнесла она.
Гизела провела пальцем по кончику ее носа:
– Это наивысшее счастье для женщины, моя милая.
Герберга вскочила и вновь принялась метаться по комнате – с развевающимися золотистыми волосами, ломая пальцы на руках.
