— В предложенном вами эксперименте правила эти будут проверяться с недоступной прежде степенью точности, — заметила Ливия.
Касс покивала.
— Я рассматриваю это как его преимущество, но не слишком значительное. Мне не верится, что простая дополнительная проверка справедливости Правил даст настолько убедительные результаты, чтобы оправдать эксперимент. Меня больше интересует то, что из этих правил следует, чем их проверка на корректность.
Она обвела взглядом тех, кто сидел тесным кружком на лугу. Янн, Баким, Дарсоно, Илен, Зулкифли и Райнци. Личины для них выбирал ее личный Посредник, поскольку своих заготовок собеседники не предоставили, но, во всяком случае, выражения лиц и язык тела определялись их намеренными реакциями в режиме реального времени. Так вышло, что сейчас все они, казалось, проявляли умеренный интерес, стремясь при этом не упускать ни слова.
— В достаточной ли мере вы доверяете КТГ[4]? — Уж конечно, Ливия отдавала себе отчет, как странно звучат ее вопросы. Было в тоне, каким они задавались, что-то вроде извиняющейся просьбы немного подождать, пока не прояснится истинная цель.
— Да, — ответила Касс. — Она проста, изящна и согласуется с результатами всех наблюдений вплоть до настоящего времени.
Ее ответ мог показаться излишне бойким, но были ведь другие, те, кто выразил использованные в нем критерии количественно. КТГ описывала динамику Вселенной с минимально возможной алгоритмической сложностью. КТГ давала топологическое описание некоторых базовых результатов теории категорий. При этом математическом подходе правила Сарумпета становились так же очевидны, неизбежны и естественны, как законы арифметики. КТГ считалась наиболее вероятным кандидатом на роль системы законов, скрытых за всем сущим, какой бы широкой экспериментальной проверке ни подвергали ее с использованием всех баз данных по ядерной физике и космологии.
Дарсоно подался вперед и вставил:
— Но почему вы в своем сердце, — он стукнул себя в грудь воображаемым кулаком, — уверены, что правила верны?
Касс усмехнулась.
Это не было жестом, который ее Посредник благоразумно вставлял из стандартного словаря. Дарсоно должен был затребовать его в явной форме.
— В какой-то мере, — ответила она, позволив себе немного расслабиться, — потому, что они выступают неотъемлемой частью нашей истории. У идей есть родословная. И если бы какая-нибудь чужая цивилизация одарила нас Квантовой теорией графов, вырезанной на скрижалях, — если бы она свалилась нам на голову в восемнадцатом или девятнадцатом столетии, я не могла бы испытывать к ней тех же чувств. Но
