– Однако мы пришли, – заметил Торстейн. – Думаю, это и есть тинг англичан.
И верно: перед ними лежало обширное пространство, заполненное людьми.
Тут им никто не уступал дорогу, потому что толпа стояла плотно, и все старались расслышать, что происходит в центре, где высился шатер конунга и еще несколько – местной знати.
– Подождем, – сказал Олав, решив, что негоже ему, роняя честь, самому расталкивать английских бондов.
Ждали они недолго, так как хирдманы Олава, увидев, что конунг остановился, поспешили к нему и быстро проложили проход сквозь толпу англичан.
Многие ворчали, однако противиться не смели. Даже те, при ком было оружие.
Выйдя в первые ряды, викинги остановились.
– Это что же, здешний хёвдинг-законоговоритель? – поинтересовался Торстейн, указав на высокого англичанина в дорогих доспехах и красивом желтом плаще.
Человек в желтом громко вещал что-то, взмахивая рукой и указывая в сторону конунгова шатра, рядом с которым, в окружении воинов, стояла красивая, богато одетая женщина в тонкой золотой короне.
– Не иначе как это жена здешнего конунга или его дочь, – пробормотал Олав. – Она хороша, верно?
Бычья Нога громко рассмеялся.
– Попробуй поговорить с ней, – предложил он. – Дочери конунгов тебя любят!
– Ну да, – охотно согласился Трюггвисон. – Я ведь и сам – конунг.
– Морской! – уточнил Торстейн и рассмеялся еще громче, привлекая всеобщее внимание. Ярл в желтом плаще нахмурился: решил, видно, что смеются над ним.
– Не забывайся, Бычья Нога, – строго произнес Олав.
– Но ведь ты и есть морской конунг, – Торстейн был простоват и говорил то, что думал. – И так будет, пока землей твоего отца правит Хакон-ярл.
Тут Бычья Нога поймал взгляд англичанина в желтом плаще и ухмыльнулся так нагло, что англичанин нахмурился еще больше.
– Я не прочь подраться, – сказал Торстейн Олаву. – По-моему, этот болтун хочет того же. То, что мы теперь – христиане, не помешает мне проучить его, если он сам напросится?
– Похоже, это важный человек здесь, в Англии, – заметил Олав, рассеянно глянув в сторону человека в желтом плаще. – Постарайся его не убить.
И тут же забыл об англичанине, потому что увидел, что жена конунга (а может – его дочь) идет к нему.
Нет, красавица-англичанка не пошла к нему прямо. Она часто останавливалась, чтобы бросить пару слов то одному важному англичанину, то другому.
Но Олав неплохо разбирался в женщинах, и взгляды, которые красавица иногда бросала в его сторону, говорили сыну Трюггви о ее намерениях так же ясно, как вздувшийся парус показывает направление ветра.
