– Ненька, ненечка, то я – племяш твой.
Всплеснула руками: они меня давно похоронили, шутка ли – четырнадцать лет. Рассказала она мне, что Настя ждала меня всю войну и после войны три года. Любила меня Настя. А потом вышла замуж за Степана, и растут у них двое сыновей. А дочка моя уже невеста почти.
Весь день я в баньке сидел, а как стемнело, прошёл огородами к родной избе, посмотрел на свет в окнах, посмотрел, как дружная семья за столом вечеряет. Настя постарела, но всё ещё прежняя – моя Настя. Девушку видел невысокую, ладную такую, на стол накрывала – всё в руках так и мелькало. Неужели доченька моя?!
Долго стоял. Потом развернулся и ушёл.
Вот тебе, сынок, и мгновение! Если бы не успел я войти в военкомат – по-другому бы судьба сложилась… Только прошлое не имеет сослагательного наклонения… А ты говоришь…
Не переживай, надолго ты в этом городском монастыре не задержишься. Месяца два-три от силы – и к нам вернёшься. И Афон от тебя никуда не уйдёт.
– Как три месяца? Почему три? Как вы это знаете? Предполагаете так, да?
Отец Феодор только улыбнулся. Тяжело поднялся со скамейки:
– Пора, отец Валериан. Внезапная догадка пронзила инока:
– Отец Феодор, дочь вашего фронтового товарища – это ведь на самом деле ваша Кнопочка?!
Старый схимник отвернулся и медленно пошёл по тропинке.
Послесловие
В городском монастыре потрудился отец Валериан два с половиной месяца и вернулся к родной братии. Он стал особенно нежно относиться к старому ворчливому схимонаху, отцу Феодору, а отчего – никто не знает. А сейчас отец Валериан находится в отпуске – на Афоне.
Моросит холодный сентябрьский дождь. Сырой осенний ветер заставляет забыть о летних солнечных денёчках. В такую ненастную погоду хорошо дома пить горячий ароматный чай или читать книгу в мягком кресле под тёплым пледом. Посматривать изредка, как дождевые капли бьют в оконное стекло, как ветер качает макушки деревьев, – и наслаждаться домашним уютом.
А в Оптиной толпа паломников не уменьшается. Едут люди поклониться преподобным старцам Оптинским, невзирая на непогоду. На сквозняках ветров и судеб – не сидится им в тепле. Жертвуют покоем и домашним уютом ради чего-то высшего.
О людях, чья жизнь была вся – жертвенной, вся – служением Богу и ближним, мне рассказали недавно.
Жила в тридцатые года одна дружная семья: мама, папа, три сестрички —
Машенька, Вера, Саша, и любимый всеми дедушка.
Но лихие ветры перемен вторглись в эту мирную жизнь. Сначала арестовали дедушку: он был глубоко верующим человеком, помогал в церкви. Его отправили в тюрьму, а потом в лагерь. Началась война, и папа погиб на фронте, вскоре умерла мама. Девочек забрали в детский дом.
