– У сына Рагнара Сигурда не так давно вышел спор с Хареком-конунгом. Злой спор. Харек Рагнарсонов не жалует. И его можно понять. Будь я на месте конунга всех данов, тоже ревновал бы к славе Рагнара и завидовал его богатствам. Это ж что выходит: Харек – верховный конунг, а из всех его деяний самое известное то, что он запретил христианам молиться в церкви Хедебю. Да и то потом снял запрет. А деяния Рагнара знают во всех южных и северных землях. Лучшие воины встают под Знамя Ворона, а Хареку приходится довольствоваться объедками с Рагнарова пира.
– Может, ты знаешь и о том, из-за чего поспорили Харек и Рагнарсон? – спросил я.
– Из-за того же, из-за чего сегодня спорили Хареков ярл Халлбьёрн и наш конунг. Сигурд потребовал страндхуг[13]у людей, платящих дань Хареку Младшему. Те отказались, потому что считали себя сильными. Сигурд отступил, но ночью высадился на берег и отомстил. Живых не осталось. Некому свидетельствовать против Сигурда. Но Харек обвинил его, когда Сигурд пришел в Хедебю. А Хрёрек твой встал на сторону Харека. Хорошо, что дело обошлось миром. Харек-конунг не рискнул решить спор силой. Отложили до осеннего тинга. Но уже ясно, что Хрёрек Сокол будет и на тинге свидетельствовать против Сигурда, а Сигурд Змей В Глазу не любит тех, кто выступил против него. Будь на его месте Хальфдан или Бьёрн, они спросили бы отца, как им поступить, и Рагнар, скорее всего, попросил бы Хрёрека отступиться. Хрёрек ему по нраву. Да и другим Рагнарсонам – тоже. Но Сигурд – другой. Он не прощает никогда. Он не станет мириться с Хрёреком. Он будет мстить.
– Можно мне передать Хрёреку твои слова? – спросил я.
– Зачем? – удивился Лис. – Хрёрек и сам всё знает. Но то, что ты – из хирда Сокола, может сослужить дурную службу, если судьба сведет тебя с Сигурдом Рагнарсоном. Держись Ивара, Ульф! Против него Сигурд не пойдет никогда.
Хм-м-м… Что это, если не вербовка? Разве что – предупреждение…
* * *
– Я слыхал: конунг Харальд должен тебе за своего сына Эйвинда, – сказал Ивар.
До Ивара я добрался только на следующий день. Вчера мы с Лисом порядочно набрались, и я понял, что непригоден для серьезного разговора. Не сказать что сегодня я был как огурчик. Но мыслил внятно.
– Скорее это я ему должен, – возразил я. – Свадебный дар моя невеста Гудрун так ему и не вернула.
Ивар усмехнулся:
– Не хочешь его отдавать?
Мы с Иваром сидели на камне у кромки воды. Вдвоем, если не считать десятка Иваровых хирдманов, расположившихся шагах в ста.
