Задорей не поддался.
– Гребите шибче! – рявкнул он на молодежь. – А ты, нурман, будешь попусту болтать – язык отрежу!
И ведь не шутил, сволочь. С такой лютой ненавистью на меня глядел, будто я его любимую бабушку укокошил.
Я заткнулся. Парни бодрее заработали веслами, и где-то часа через два Задорей указал пальчиком на вход в протоку, прорезавшую высокий берег. Туда.
Там нас с ним и высадили. Хорошее место, укромное. С реки и не разглядишь, если не знаешь.
Высадили. Не то что жилья человеческого, даже тропы пригодной не видать. Крохотный пляжик внутри заросшей ольхой протоки. С реки нипочем не разглядишь.
Засим молодежь уплыла. А мы с косичкоусым остались.
Задорей, пыхтя, затащил меня в заросли. Усадил у дерева потолще. Привязал к нему. Присел рядом на корточки.
– Сейчас я расскажу тебе, что с тобой будет, нурман. В двух поприщах[10] отсюда деревенька есть. Сейчас я туда сбегаю за лошадками, и мы с тобой отправимся в селище, где дед мой – старейшиной. Отныне там твоя судьба: будешь рабом рода моего.
«Счас! – подумал я. – Только голову побрею!»
Рабом я уже успел побывать. И всякий раз это плохо кончалось для рабовладельцев.
Однако стоит задуматься: почему именно со мной происходят подобные гадостные вещи. Вот Стюрмира, к примеру, никто не крадет и в рабское сословие не определяет. А я в который раз – на одни и те же грабли. Почему?
Впрочем, об этом можно и на досуге подумать. По-любому, мой косичкоусый похититель меня недооценивает. Определить меня в рабы к местному земледельцу – это как нанять лису в курятнике прибираться.
Должно быть, что-то такое отразилось на моем лице, потому что Задорей ухмыльнулся и сказал:
– Знаю, о чем думаешь. Мол, не совладать с тобой смердам. У вас, я слыхал, жилы на ногах строптивым рабам перерезают? Верно ли это?
– Вот станешь нашим рабом – узнаешь!
– Тебе, мыслю, жилы перерезать – маловато было бы. Потому для тебя я особую участь придумал. Жилы мы тебе трогать не станем. Глаза выпечем, этого довольно будет.
И вперился глазёнками: испугался я? Нет?
Ага! Так я тебе и покажу!
Я ухмыльнулся со всей возможной наглостью:
– Такого, как ты, я и без глаз удавлю. Сомневаешься? Давай проверим!
– Глаза и мошонка, ешь тя опарыш! – повысил ставки Задорей. – Твой здоровенный дружок собирался меня оскопить. Это он славно придумал. Мерин силой жеребцу не уступит, но куда спокойней и послушней.
Я ухмыльнулся еще шире.
– Лучше бы тебе меня убить, – посоветовал я Задорею. – Братья мои искать меня станут. А ну как найдут? Что тогда они с родичами твоими сделают, догадайся?
