- Я ушел из ФЗО... Не по мне там... - проговорил Вася.
- Да как же это так, сынок?! - с горечью воскликнула мать.
Хотелось много сказать матери, чтобы она все поняла, чтобы не было упрека в ее глазах. Ему больно и стыдно не только за то, что он не остался в училище, но и за все прошлые годы. Он никогда не слушался матери, отца, учителей. Считал, что мать для того и существует, чтобы мешать ему во всем... Но ничего не сказал, какое-то внутреннее упрямство сковало язык.
Мать притянула сына к себе.
- Ну ладно, ну хорошо, сынок: дорога в жизнь тебе не заказана. Устраивайся в колхозе. Работы - непочатый край, а людей, сам знаешь, маловато. Молодежь все в город норовит...
- Ну уж спасибо, - Вася упрямо замотал головой. - Здесь не останусь стыдно... Провожали - обещал то да се, выучиться - и вдруг... здравствуйте, заявился с пустыми руками. Не останусь!
- А как же? Куда еще?
- Не знаю пока.
Мать собралась уходить.
- Я за отцом. Задерживаться стал. Электрический молот установили, отец, как маленький игрушке, не нарадуется. Впору бы и ночевать в кузнице.
В сенях раздались ребячьи голоса, шарканье подошв о скребок. Кто еще? Вася недовольно поморщился. Теперь начнутся расспросы, хоть носа не высовывай.
Гриша, приоткрыв дверь, хозяйственно командовал:
- Калоши в угол под лавку. Сапоги чище вытирайте, чище.
Первым вошел Сеня, младший брат Пани Рогачева. Гриша успел что-то шепнуть ему. Вытянув шею, Сеня быстро оглядел комнату.
- Здравствуй, Вася!
Засунув руки в карманы, Вася недоброжелательно посмотрел на Сеню. Мальчики чинно сели на лавку.
- А мы не знали, что ты уже приехал, - начал важно Сеня, - а то бы целым звеном пришли. Ты побеседуй с нами о школе, в которой учишься. Мой брат обо всем нам пишет. И ты расскажи.
Вася зловеще оглядел ребят, расстегнул поясной ремень и помахал им.
- Я вам побеседую!.. А ну, сматывайте удочки!
Испуганные школьники переглянулись и выбежали из комнаты.
- Разбойничаешь?!.
Вася вспыхнул, спрятал за спину ремень и, не взглянув на вошедшего отца, сел на край стула. Мать налила в алюминиевый тазик горячей воды. Отец долго мылся, не проронив ни слова. Такого с ним не бывало! Обычно, моясь, он рассказывал всякие новости, шутил. Или спрашивал: "А ну, пошевелите мозгами, сколько здесь атомной энергии? - Он указывал на графин с водой, стоявший на столе. - Какая там энергия в трех литрах воды?" И отец рассказывал изумленным сыновьям: "Когда мы научимся расщеплять атом воды, одного графина хватит на целый год освещать нашу деревню"... Отец как-то сразу примечал, если у сыновей случалось что-нибудь неладное. "Ну, сокол, - обращался он к сыну, - чего приуныл? Разъясняй, вместе подумаем".
